Философские мысли

[Yurcha]

Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил –
Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибание ног, –
Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог.

Сюжетом не предусмотренный поворот,
Небесный тунгусский камень в твой
огород,
Лёд и пламень, война и смута,
Тамерлан и Наполеон,
Приказ немедленно прыгать без парашюта
С горящего самолёта, – всё это Он.

А если среди зимы запахло весной,
Если есть парашют, а к нему ещё
запасной,
В огне просматривается дорога,
Во тьме прорезывается просвет, –
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Внушает надежду там, где надежды нет.

Но если ты входишь во тьму, а она бела,
Прыгнул, а у тебя отросли крыла, –
То Бог, или ангел, Его посредник,
С хурмой «Тамерлан» и тортом
«Наполеон»:
Последний шанс последнего из последних,
Поскольку после последнего – сразу Он.

Это то, чего не учёл Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо наступает там, где, помимо чуда,
Не спасёт никто, ничто, никогда.
А если ты в бездну шагнул и не
воспарил,
Вошёл в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шёл на медведя, а там их шесть, –
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть.

(с) Дмитрий Быков

[NatashaR]

Если бы кто-то меня спросил,
Как я чую присутствие высших сил –
Дрожь в хребте, мурашки по шее,
Слабость рук, подгибание ног, –
Я бы ответил: если страшнее,
Чем можно придумать, то это Бог.

Сюжетом не предусмотренный поворот,
Небесный тунгусский камень в твой
огород,
Лёд и пламень, война и смута,
Тамерлан и Наполеон,
Приказ немедленно прыгать без парашюта
С горящего самолёта, – всё это Он.

А если среди зимы запахло весной,
Если есть парашют, а к нему ещё
запасной,
В огне просматривается дорога,
Во тьме прорезывается просвет, –
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Внушает надежду там, где надежды нет.

Но если ты входишь во тьму, а она бела,
Прыгнул, а у тебя отросли крыла, –
То Бог, или ангел, Его посредник,
С хурмой «Тамерлан» и тортом
«Наполеон»:
Последний шанс последнего из последних,
Поскольку после последнего – сразу Он.

Это то, чего не учёл Иуда.
Это то, чему не учил Дада.
Чудо наступает там, где, помимо чуда,
Не спасёт никто, ничто, никогда.
А если ты в бездну шагнул и не
воспарил,
Вошёл в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шёл на медведя, а там их шесть, –
Это почерк дьявола, а не Бога,
Это дьявол под маской Бога
Отнимает надежду там, где надежда есть.

(с) Дмитрий Быков

Красиво написал

[Yurcha]

Послание к евреям

В душном трамвае — тряска и жар, как в танке, —
В давке, после полудня, вблизи Таганки,
В гвалте таком, что сознание затмевалось,
Ехала пара, которая целовалась.
Были они горбоносы, бледны, костлявы,
Как искони бывают Мотлы и Хавы,
Вечно гонимы, бездомны, нищи, всемирны —
Семя семитское, проклятое семижды.

В разных концах трамвая шипели хором:
«Ишь ведь жиды! Плодятся, иудин корено!
Ишь ведь две спирохеты — смотреть противно.
Мало их давят — сосутся демонстративно!».
Что вы хотите в нашем Гиперборее?
Крепче целуйтесь, милые! Мы — евреи!
Сколько нас давят — а все не достигли цели.
Как ни сживали со света, а мы все целы.
Как ни топтали, как не тянули жилы,
Что не творили с нами — а мы все живы.
Свечи горят в семисвечном нашем шандале!
Нашему Бродскому Нобелевскую дали!

Радуйся, радуйся, грейся убогой лаской,
О мой народ богоизбранный — вечный лакмус!
Празднуй, сметая в ладонь последние крохи.
Мы — индикаторы свинства любой эпохи.
Как наши скрипки плачут в тоске предсмертной!
Каждая гадина нас выбирает жертвой
Газа, погрома ли, проволоки колючей —
Ибо мы всех беззащитней — и всех живучей!

Участь избранника — травля, как ни печально.
Нам же она предназначена изначально:
В этой стране, где телами друг друга греем,
Быть человеком — значит уже евреем.
А уж кому не дано — хоть кричи, хоть сдохни, —
Тот поступает с досады в черные сотни:
Видишь, рычит, рыгает, с ломиком ходит —
Хочется быть евреем, а не выходит.

Знаю, мое обращение против правил,
Ибо известно, что я не апостол Павел,
Но, не дождавшись совета, — право поэта, —
Я — таки да! — себе позволяю это,
Ибо во дни сокрушенья и поношенья
Нам не дано ни надежды, ни утешенья.

Вот моя Родина — Медной горы хозяйка.
Банда, баланда, блядь, балалайка, лайка.
То-то до гроба помню твою закалку,
То-то люблю тебя, как собака палку!
Крепче целуйтесь, ребята! Хава нагила!
Наша кругом Отчизна. Наша могила.
Дышишь, пока целуешь уста и руки
Саре своей, Эсфири, Юдифи, Руфи.

Вот он, мой символ веры, двигавшей годы,
Тоненький стебель последней моей опоры,
Мой стебелек прозрачный, черноволосый,
Девушка милая, ангел мой горбоносый.

Дм. Быков

[Skylight]

Ребята, а не просче ле Изольду и Капри признать махровыми антесимитами на форуме, а ни шугать какихта мифических бандеровцев?
Так будет честнее но скучнее, форум потеряет остроту и интригу, упадет траффик...
(Сырмяжно-философское)

[Yurcha]

Он был тощим, облезлым,
Рыжим.
Грязь помоек его покрывала.
Он скитался по ржавым крышам,
А ночами сидел в подвалах.
Он был старым
И очень слабым.
А морозы порой жестоки.
У него замерзали лапы,
Точно так же, как стынут ноги.
Но его никогда не грели,
Не ласкали и не кормили.
Потому что его не жалели.
Потому что его не любили.
Потому что выпали зубы.
Потому что в ушах нарывы...
..Почему некрасивых не любят.
Кто-то должен любить некрасивых.

И. Бродский, 1957

[Yurcha]

Ослу образованье дали.
Он стал умней? Едва ли.
Но раньше, как осёл,
Он просто чушь порол,
А нынче — ах злодей —
Он, с важностью педанта,
При каждой глупости своей
Ссылается на Канта.

Саша Чёрный

[OldFart]

Зильбертруд уныл, нет такого еврея, который не мечтал бы стать великим русским писателем (c)

[Adda]

Зильбертруд уныл, нет такого еврея, который не мечтал бы стать великим русским писателем (c)

Он что выдал что то новое про Теренцию/я?) Юрча уже вроде его больше не любит

[OldFart]

Он что выдал что то новое про Теренцию/я?) Юрча уже вроде его больше не любит

только каким боком быков к философии?

Хайдеггер рассматривал немецкий и греческий языки как единственные языки, на которых вообще возможно заниматься философией.

[Chatsky]

(с) Дмитрий Быков

Дмитрий Быков и Витя Шендерович талантливые плагиаторы русской словесности, но не быть им источником русского слова и русских смыслов (c) Chatsky

Зильбертруд уныл, нет такого еврея, который не мечтал бы стать великим русским писателем (c)

Еврей, который пишет на великом и могучем русском языке, но с гордостью называет себя евреем, по определению плагиатор вне зависимости от степени его таланта (с) Chatsky