Homo Soveticus - этот неисправимый новый вид человека

[Alessio]

алессио, ежели ты простой абыкновенный марксист-ленинист,

Нет, я демократ. Разве не чувствуется?

[Sixteen]

Нет, я демократ. Разве не чувствуется?

кокой токой демократ.
демократы нынче разные бывают.

[d-sp]

Я считаю себя советским человеком и этим горжусь.
Я и детей своих вырастил советскими людьми, надеюсь, что и внуки будут такими же.
Наверное, придется им нелегко, - Советского Союза ведь уже нет, кругом гниль одна! Но человечество к нему еще вернется.
Жаль, не доживу. Но внуки, я думаю, будут жить лет до 150, они всё это увидят.

[Alessio]

Я считаю себя советским человеком и этим горжусь.
Я и детей своих вырастил советскими людьми

Вы своих детей воспитывали на заветах Ильича? На ночь не читали им «Капитал. Критика политической экономии» Маркса? Говорили, что религия - это опиум для народа?

[Sixteen]

мне кажется что это стихотворение неплохо описывает мироощущение человека
который точно знает свои ограничения в правах и свободах.
во многом это похоже на то что делает с человеком синдром человека советского.
но не во всем.
по поводу остального читайте зомбификацию, коротенькое эссе виктора пелевина.


Над Шере-метьево
В ноябре третьего -
Метеоусловия не те, -
Я стою встревоженный,
Бледный, но ухоженный,
На досмотр таможенный в хвосте.

Стоял сначала - чтоб не нарываться:
Ведь я спиртного лишку загрузил, -
А впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил.

Крест на груди в густой шерсти, -
Толпа как хором ахнет:
"За ноги надо потрясти, -
Глядишь - чего и звякнет!"

И точно: ниже живота -
Смешно, да не до смеха -
Висели два литых креста
Пятнадцатого века.

Ох, как он сетовал:
Где закон - нету, мол!
Я могу, мол, опоздать на рейс!..
Но Христа распятого
В половине пятого
Не пустили в Буэнос-Айрес.

Мы все-таки мудреем год от года -
Распятья нам самим теперь нужны, -
Они - богатство нашего народа,
Хотя и - пережиток старины.

А раньше мы во все края -
И надо и не надо -
Дарили лики, жития, -
В окладе, без оклада...

Из пыльных ящиков косясь
Безропотно, устало, -
Искусство древнее от нас,
Бывало, и - сплывало.

Доктор зуб высверлил
Хоть слезу мистер лил,
Но таможенник вынул из дупла,
Чуть поддев лопатою, -
Мраморную статую -
Целенькую, только без весла.

Общупали заморского барыгу,
Который подозрительно притих, -
И сразу же нашли в кармане фигу,
А в фиге - вместо косточки - триптих.

"Зачем вам складень, пассажир? -
Купили бы за трешку
В "Березке" русский сувенир -
Гармонь или матрешку!"

"Мир-дружба! Прекратить огонь!" -
Попер он как на кассу,
Козе - баян, попу - гармонь,
Икону - папуасу!

Тяжело с истыми
Контрабан-дистами!
Этот, что статуи был лишен, -
Малый с подковыркою, -
Цыкнул зубом с дыркою,
Сплюнул - и уехал в Вашингтон.

Как хорошо, что бдительнее стало, -
Таможня ищет ценный капитал -
Чтоб золотинки с нимба не упало,
Чтобы гвоздок с распятья не пропал!

Таскают - кто иконостас,
Кто - крестик, кто - иконку, -
Так веру в Господа от нас
Увозят потихоньку.

И на поездки в далеко -
Навек, бесповоротно -
Угодники идут легко,
Пророки - неохотно.

Реки лью потные!
Весь я тут, вот он я -
Слабый для таможни интерес, -
Правда, возле щиколот
Синий крестик выколот, -
Но я скажу, что это - Красный Крест.

Один мулла триптих запрятал в книги, -
Да, контрабанда - это ремесло!
Я пальцы сжал в кармане в виде фиги -
На всякий случай - чтобы пронесло.

Арабы нынче - ну и ну! -
Европу поприжали, -
Мы в "шестидневную войну"
Их очень поддержали.

Они к нам ездят неспроста -
Задумайтесь об этом! -
Увозят нашего Христа
На встречу с Магометом.

...Я пока здесь еще,
Здесь мое детище, -
Все мое - и дело, и родня!
Лики - как товарищи -
Смотрят понимающе
С почерневших досок на меня.

Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,
Разденут - стыд и срам - при всех святых, -
Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,
Крест на ноге - и кликнут понятых!

Я крест сцарапывал, кляня
Судьбу, себя - все вкупе, -
Но тут вступился за меня
Ответственный по группе.

Сказал он тихо, делово -
Такого не обшаришь:
Мол, вы не трогайте его,
Мол, кроме водки - ничего, -
Наш товарищ!

[Miami Vice]

мне кажется что это стихотворение неплохо описывает мироощущение человека
который точно знает свои ограничения в правах и свободах.
во многом это похоже на то что делает с человеком синдром человека советского.
но не во всем.
по поводу остального читайте зомбификацию, коротенькое эссе виктора пелевина.


Над Шере-метьево
В ноябре третьего -
Метеоусловия не те, -
Я стою встревоженный,
Бледный, но ухоженный,
На досмотр таможенный в хвосте.

Стоял сначала - чтоб не нарываться:
Ведь я спиртного лишку загрузил, -
А впереди шмонали уругвайца,
Который контрабанду провозил.

Крест на груди в густой шерсти, -
Толпа как хором ахнет:
"За ноги надо потрясти, -
Глядишь - чего и звякнет!"

И точно: ниже живота -
Смешно, да не до смеха -
Висели два литых креста
Пятнадцатого века.

Ох, как он сетовал:
Где закон - нету, мол!
Я могу, мол, опоздать на рейс!..
Но Христа распятого
В половине пятого
Не пустили в Буэнос-Айрес.

Мы все-таки мудреем год от года -
Распятья нам самим теперь нужны, -
Они - богатство нашего народа,
Хотя и - пережиток старины.

А раньше мы во все края -
И надо и не надо -
Дарили лики, жития, -
В окладе, без оклада...

Из пыльных ящиков косясь
Безропотно, устало, -
Искусство древнее от нас,
Бывало, и - сплывало.

Доктор зуб высверлил
Хоть слезу мистер лил,
Но таможенник вынул из дупла,
Чуть поддев лопатою, -
Мраморную статую -
Целенькую, только без весла.

Общупали заморского барыгу,
Который подозрительно притих, -
И сразу же нашли в кармане фигу,
А в фиге - вместо косточки - триптих.

"Зачем вам складень, пассажир? -
Купили бы за трешку
В "Березке" русский сувенир -
Гармонь или матрешку!"

"Мир-дружба! Прекратить огонь!" -
Попер он как на кассу,
Козе - баян, попу - гармонь,
Икону - папуасу!

Тяжело с истыми
Контрабан-дистами!
Этот, что статуи был лишен, -
Малый с подковыркою, -
Цыкнул зубом с дыркою,
Сплюнул - и уехал в Вашингтон.

Как хорошо, что бдительнее стало, -
Таможня ищет ценный капитал -
Чтоб золотинки с нимба не упало,
Чтобы гвоздок с распятья не пропал!

Таскают - кто иконостас,
Кто - крестик, кто - иконку, -
Так веру в Господа от нас
Увозят потихоньку.

И на поездки в далеко -
Навек, бесповоротно -
Угодники идут легко,
Пророки - неохотно.

Реки лью потные!
Весь я тут, вот он я -
Слабый для таможни интерес, -
Правда, возле щиколот
Синий крестик выколот, -
Но я скажу, что это - Красный Крест.

Один мулла триптих запрятал в книги, -
Да, контрабанда - это ремесло!
Я пальцы сжал в кармане в виде фиги -
На всякий случай - чтобы пронесло.

Арабы нынче - ну и ну! -
Европу поприжали, -
Мы в "шестидневную войну"
Их очень поддержали.

Они к нам ездят неспроста -
Задумайтесь об этом! -
Увозят нашего Христа
На встречу с Магометом.

...Я пока здесь еще,
Здесь мое детище, -
Все мое - и дело, и родня!
Лики - как товарищи -
Смотрят понимающе
С почерневших досок на меня.

Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,
Разденут - стыд и срам - при всех святых, -
Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,
Крест на ноге - и кликнут понятых!

Я крест сцарапывал, кляня
Судьбу, себя - все вкупе, -
Но тут вступился за меня
Ответственный по группе.

Сказал он тихо, делово -
Такого не обшаришь:
Мол, вы не трогайте его,
Мол, кроме водки - ничего, -
Наш товарищ!

[Sixteen]

Мишка Шифман башковит -
У него предвиденье.
«Что мы видим,- говорит,-
Кроме телевиденья?!
Смотришь конкурс в Сопоте -
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил
По дороге в Мнёвники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике...»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я -
Говорю: «Моше Даян -
Стерва одноглазая,-
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон,-
Ну а где агрессия -
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз -
После литры выпитой -
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого,-
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь -
Здравствуй-до свидания,-
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мнёвники -
Едем в Тель-Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту,
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой - самарин,-
Если кто и влез ко мне,
Так и тот - татарин».

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой - прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед, параличом разбит,-
Бывший врач-вредитель...
А у меня - антисемит
На антисемите.

Мишка - врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их,-
Гинекологов одних -
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути -
Слишком много просятся.
Где ж на всех зубов найти?
Значит - безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза - или ванная!
Едем, Коля,- море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску,-
А он в тоске опасный,-
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

...Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну а мне - «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут,-
Это я - еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйдь, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:
Кто здесь враг таинственный?
А ответ ужасно прост -
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,-
Мишка пьет проклятую,-
Говорит, что за графу
Не пустили - пятую.

[Sixteen]

и в принципе, с 1972 года нихрена не изменилось, кроме того што тех уж нет никого практически.

[d-sp]

и в принципе, с 1972 года нихрена не изменилось, кроме того што тех уж нет никого практически.

А я в поздне-советские времена летал со служебным паспортом. Не шмонали вообще.

[Sixteen]

А я в поздне-советские времена летал со служебным паспортом. Не шмонали вообще.

где ж ты товарисчь служил, што не шмо и не нали?