Юрчины рассветы.

[Yurcha]

Юрчина дрожащими руками открыла историю болезни виконтессы , из нее посыпались вырезки из журнала "мир животных". Профессор опустился на колени и начал собирать рассыпавшиеся листки. Его лысая макушка засияла на солнце и солнечные зайчики запрыгали по стене. Один даже попал Юрчиной в глаз и она зажмурилась. Профессор поднялся, и с легким раздражением сказал, " осторожней с документами. Подошьете все и заполните пропущенную информацию. Ознакомьтесь с пациентами, но назначений без меня пока не делайте".

Юрчина кивнула и отправилась в палату виконтессы, с чашкой ромашкового чая. Дверь в палату была открыта, виконтесса сидела лицом к окну и рассматривала что-то бинокль.

-- "здоровеньки булы", радостно воскликнула Юрчина, - я вам принесла чай. Извините, но компот вам сегодня не полагается.

Виконтесса не сразу обратила внимание на появление Юрчиной. Она отложила бинокль в сторону и начала что-то тщательно записывать. Закончив запись, она отложила папку с номером 201526 в сейф, и не поворачиваясь обратилась к Юрчиной.

-- ну как, милочка, вы уже ознакомились с нашим контингентом? -- а как вам наш профессор, не правда ли он очень талантлив! Вы читали какие истории болезни он пишет? Некоторые я даже переписала в своей архив. Разумеется только те, где он писал обо мне. У него очень сложное ко мне отношение.

А вы знаете кто сегодня заходил в палату 26? Там располагается армянская княжна. Я попыталась с ней завести беседу, но она такая грубая. Какой у нее диагноз, доктор, вы бы не могли мне принести копию ее истории болезни?

-- та я ше никого не бачила, меня профессор прислал к вам первой. Как ваше фамилия, имя и отчество?, -- Воспользовавшись моментом, Юрчина открыла страничку о личной информации пациентки и приготовилась записывать.

-- Я, Елена Прекрасновна Премудрова, гордо ответила виконтесса. Хотите почитать обо мне сказку? Ее обо мне написал сосед по парте. Виконтесса вытащила из лифчика фирмы Ла Перла кусочек бумажки, и протянула ее Юрчиной.
Юрчина посмотрела на часы, столовая закрывалась через 30 минут. "Я еще к вам загляну, вы пока отдыхайте"

[Yurcha]

Как и всякая деревенская женщина, Юрчина была очень набожна. С детства она взяла за правило исповедоваться перед сном. Если Бога нет, разумно рассуждала Юрчина, то все напрасно и тогда принимать какие-то либо важные решения - глупо. А если Бог есть, то он обязательно должен указать путь истинный. Поэтому Юрчина каждый вечер докладывала Всевышнему о каждом своем шаге. Вот и сейчас, Юрчина собиралась поделиться впечатлениями об увиденном во время обхода с профессором. Но мысли ее рассеивались и уносились в далекое прошлое. Она вспомнила свою первую любовь -- самого красивого юношу в их селе -- высокого и голубоглазого Сашка Распиздяйкина. Распиздяйкин протягивал кусочек сала, и просил "ну попробуй, тебе понравится". Не устояв перед соблазном, Юрчина взяла кусок сала и мигом его проглотила. Распиздяйкин расплылся в счастливой улыбке и посмотрел на Юрчину своими голубыми бездонными глазами. У Юрчиной от этих воспоминаний защемило сердце...Она постаралась от них избавиться как от назойливой мухии, и собрав мысли в кулак коротко и четко выложила их на суд Всевышнего. Обычно Юрчина после исповеди сразу засыпала, но в эту ночь у нее было первое дежурство.

Пока пациенты мирно спали, Юрчина решила ознакомиться с историями болезни.

Кабинет профессора выглядет по домашнему уютен. Видно было, что кто-то регулярно заботится о профессоре. На подоконнике стояли горшочки из которых выглядывали помидоры, кабачки и пучки с укропом. За занавеской прятался миниатюрный бюстик товарища Сталина, и прищурившись подглядывал за обстановкой. Юрчина показала ему язык, и закопала в горшок с укропом. Она осталась собой, как обычно, довольна, даже слишком довольна. Наконец она отомстила диктатору за дело врачей и за Голодомор одним махом.

На письменном столе стояла банка недоеденной кильки в томате, несколько пивных бутылок и стопка историй болезни. Юрчина взяла ту которая лежала сверху. Изольда Кнопкина. Диагноз: маниакально-депрессивный синдром с биполярным течением....

[Yurcha]

История болезни Кнопкиной состояла из жалоб и предложений. Некоторые предложения профессор рассмотрел серьёзно и меры были приняты. В больнице работало только два телевизионных канала - первый показывал сериалы, а второй - порнофильмы. Жалобы же, в основном, носили личный характер. Кнопкина страстно жалела Профессора Бэн Довера.

Юрчина взглянула на часы. Было четверть двенадцатого. Согласно истории болезни пациентка жила по российскому времени, а значит у неё уже было утро. Юрчина решила познакомиться с Кнопкиной поближе и направилась в отделение.

Из Палаты 28…доносились позывные пионерской зорьки.
-- На зарядку становись, скомандовала Кнопкина, и подняла руку в пионерском салюте. Юрчина автоматически ответила " всегда готова"!, и встала рядом с женщиной.
-- Выстроились в шеренгу по росту! -- скомандовала Кнопкина и Юрчина быстро переметнулась на правую сторону.
-На месте шагом марш! , - звонким голосом отчеканила Кнопкина, и обе женщины начали маршировать.
-- Здравствуйте Изольда Адольфовна,- поздоровалась Юрчина.
- Я ваш новый лечащий врач, Юрчина Изабелла Исаковна, позвольте познакомиться с вами получше.
- Разве вы не читали моей истории? – отрывисто ответила Кнопкина, и бросила оценивающий взгляд на уши нового доктора.
- Читала, но мне было бы интересно пообщаться с вами лично, ответила Юрчина
- не выбиваться из строя!
- Вы это мне?
- Нет, это я говорю свои ученикам. У нас урок строевой подготовки.
Тут Юрчина вспомнила, что последний месяц Кнопкина считала себя учительницей.
Она остановилась, и сделала пометки в истории болезни. Лечение не помогало, у Кнопкиной продолжались зрительные галлюцинации.

[Yurcha]

не то, не то.. Юрча, напиши про Аду.

Пока про Максима:

Юрчина вышла из палаты Кнопкиной и неспешно направилась в сестринскую.

Там дежурный медбрат Максим что-то бормотал, нервно покусывая карандаш...
"В полумраке надвигающемся на землю туман просачивался с горизонта на горизонт и обволакивал стены длинного полутемного коридора пахнувшего сыростью"...

--На каком этаже пахнет сыростью?!, -- забеспокоилось Юрчина. Максимка расхохотался. --- Да что, вы, я просто переделываю роман собачье сердце. Пишу о профессоре от лица Шарикова.

-- До чего же вы невероятно талантливый человек, --льстиво заметила Юрчина. -- и музыкант и писатель, а работаете медбратом

-- как говорят классики, талант как прыщ, неизвестно на чьей жопе выскочит, --подмигнул Максим и шлёпнул Юрчину по заднице.

Юрчина покраснела и мысленно отругала себя за то, что перешла с младшим мед персоналом на панибратские отношения.

-- Зайдите в палату 25, там кажется больной Исхольд снова слушает "голос Украины". Разве вы не в курсе, что эта радиостанция запрещена в нашей клинике?!

Максим стукнул кулаком по столу и быстро выбежал из сестринской...

[Yurcha]

Исольд лежал на спине. Одеяло было натянуто на голову, и из под него торчали ноги в шерстяных носках. На животе стоял радиоприемник из которого с надрывом и нараспев кто-то картаво декламировал на Украинском языке.

Максим резким движением сорвал одеяло с пациента. Исольд весь сжался и подогнул колени под подбородок.

-- Это что такое?! Грозно прорычал Максим

-- Кажется Бродский, или Панас Мирный заикаясь ответил Исольд, -- я их все время путаю, пожалейте Христа ради, я больше не буду.

Тут в дверях нарисовалась пациентка Кнопкина из соседней палаты.

-- Не верь ему! Ишь, Христом прикрывается. Я говорила профессору, никакой он не немец. Посмотри на его уши! Не зря он их одеялом закрыл, но меня не проведёшь, я их насквозь вижу!

Шум доносившийся из палаты разбудил пациентку подступившую из индейских резерваций -- цветущее полено. Девушка страдала целым рядом всяких фобий, и поэтому была сильно напугана.

-- Максим, вколите индейской девушке успокоительное, я тут сама справлюсь.

Юрчина приобняла Кнопкину за плечи. -- Изольда Адольфовна, вы только что сказали, что видите насквозь нашего пациента. А бывает такое, что вы слышите голоса?!

В это время в отделение зашёл профессор Бэн Довер. Он выглядел слегка помятым, видно профессор вечером решил расслабиться и побаловать себя бутылочкой водки...

[Yurcha]

Профессор молча кивнул в знак приветствия. Взгляд его остановился на круглых бёдрах Кнопкиной, обтянутых хлопчатобумажным спортивным костюмом фабрики "Большевичка".
Под тонкой кофточкой колыхалась небольшая грудь, похожая на два яблока. На верхушке левой груди красовался комсомольский значок.

Профессор поправил значок и ласково потрепал Кнопкину по голове.
--ну-с, как спалось?, бодро спросил Бэн Довер
-- Беня, куда смотрит твой персонал? Или только я одна вижу, что Исхольд особо буйный, и несёт опасность не только нашей клинике, но и всему человечеству в целом?!
Изольда вся раскраснелась и нервно дула на чёлку. От возмущения, Кнопкина забыла, что перешла с профессором на "ты" на глазах у всех присутствующих.
Многие в отделении уже давно заметили, что профессор по особому нежно относится к Кнопкиной. Разные слухи ходили по отделению. Одни судачили о том, что Кнопкина любовница профессора, другие - что это его первая школьная любовь.

-- Женечка, принесите пожалуйста смирительную рубашку, --обратился профессор к санитарке, которая только что приняла утреннюю смену.
Женечка работала в больнице три раза в неделю, с понедельника по четверг. Остальные дни она работала в стриптиз клубе. Профессор был регулярным посетителем этого клуба и как только узнал, что Женечке негде ночевать в нерабочие дни, сразу же ей предложил пол ставки в клинике с правом на ночлег в приемном покое.

-- За что в смирительную рубашку?!, -- возмутился Исхольд

-- Если бы я считал, что вы не лишены здравого смысла, то объяснил бы вам по пунктам за что и почему, -- придав голосу суровость, произнёс Профессор. Но так как я вас совсем не уважаю как пациента, и вы для меня всего лишь пыль из вашего пупка, то объяснять ничего не стану.
-- Изольда с нежностью посмотрела на профессора, и заметила, что вид у него какой-то несвежий. Слезы проступили на её глазах, и сердце сжалось глядя на одутловатую физию Бэн Довера.

- ах, жалко мне, его, жалко, - запричитала Кнопкина и отправилась в столовую за завтраком для профессора ....

[Yurcha]

Юрчина шла по больничному коридору, пытаясь разобраться в своих чувствах. Она думала о Боге, и вспоминала о том, как ещё в юности она поклялась на Торе помогать душевнобольным и нуждающимся. Разумеется не просто так, взамен Юрчина просила Всевышнего о том, чтобы Распиздяйкин любил только её одну до самого гроба.

Ее мысли оборвались при виде Капитулиной. Капитулина с радостной улыбкой на лице вприпрыжку куда-то мчалась. Юрчина обернулась и увидела на заднице у Капитулиной большое кровяное пятно в виде сердца или бабочки.
-- Коллега! ,-- крикнула Юрчина вслед уходящей. -- Доктор Капитулина!!!

Пациентка обернулась. На животе у неё виднелись кусочки присохшей гречневой каши.

-- Ну что там у нас на завтрак? Снова гречневая каша с молоком?, - решила зайти издалека Юрчина. Она не знала как покорректней сказать Капитулиной о том, что она "протекла", и поэтому тянула время.

-- Да, махнула Капитулина рукой, -- какая разница что есть? Да и что плохого в гречке с молоком?
Юрчина кивнула в знак согласия и прошептала со слегка смущённым видом, --- у вас на попе менструальное пятно.

-- А я знаю! радостно воскликнула Капитулина. Я как раз шла к Женечке за тампонами! Я так рада, доктор, я уж думала снова беременна!

--А, ну хорошо, я просто думала вы не знаете, -- извиняющимся тоном произнесла Юрчина, и продолжила идти по направлению к выходу...

[Yurcha]

В отделение зашла молодая женщина в белых мехах в сопровождении невысокого мужчины в фетровой шляпе. Из под шляпы выглядывали кудрявые рыжие бакенбарды.

-- чем могу быть полезна?, -- поинтересовалась Адочка Овечкина? Адочка работала в регистратуре сравнительно недавно и поэтому не знала бывших завсегдатаев клиники

-- мы к профессору. Я госпожа Ханкина, основательница частного дома престарелых "Ханурик", а это мой партнёр. Дама слегка толкнула мужчину локтем в бок, -- Урик, сделай красивое лицо, ты все таки представитель компании, а не лишь бы кто. Урик пригладил бакенбарды и дружелюбно улыбнулся.

-- Мы обычно приходим без записи, -- добавила дама и направилась со своим спутником в сторону кабинета профессора

Кнопкина сидела на коленях у Бэн Довера и кормила его сырыми кабачками. -- Бенечка, ты же доктор, и должен знать как полезна вегетарианская диета, и особенно сыроедение. Я же сама эти кабачки вырастила, они без песцицидпвов и прочих Гмо

-- да что плохого в ГМО ?!, -- не выдержал профессор. Ты просто темная баба, Изольда. Или ты забыла в кого я модифицировал своего ирландского сеттера?!

В это время дверь распахнулась и в кабинет вошли дама с Уриком.
-- какие люди!, - всплеснула руками Кнопкина, - или это у меня снова галлюцинации?

Кнопкина бросилась на шею Урику, -- я так рада тебя видеть, мы только что тебя вспоминали. Но Урик остекленевшими глазами смотрел сквозь Кнопкину.

Что с ним? -- забеспокоилась Изольда?

-- Мы как раз по этому поводу пришли, профессор, всплакнула Ханкина. Все было так хорошо первые пол года, а теперь Урик потерял речь и мне кажется уже начал терять память. Доктор, мне кажется те лекарства поимели над моим Уриком какой-то сайд эффект.

Профессор посветил Юрику в глаза фонариком, и легонько похлопал по щекам. хмм, почесал профессор затылок. И вдруг его точно что осенило, он вытащил член из ширинки, и стал махать им перед Уриком.
--А теперь ты меня узнаешь?!, ехидно поинтересовался Бэн

Урик вскочил на четвереньки, вцепился зубами в член профессора и потянул его. -- Молодец, Урик, узнал шельма, -- радостно вопил Бэн Довер. --Тяни его тяни!

[Yurcha]

Ровно в шесть зазвонил будильник, Юрчина с трудом открыла глаза, приняла холодный душ, быстро оделась, допила остатки вчерашнего кофе, разогретого в микроволновке, и отправилась на работу.

В приемном покое стоял переполох. На носилках лежал мужчина средних лет, с перевязанной головой и орал на санитаров скорой помощи.

-- вы куда меня привезли?! Я ж просил в травматологию, я сам доктор!

-- у нас как раз доктора лежат на втором этаже, рядом с наполеонами, -- ехидничала Женечка.

-- что тут происходит? -- поинтересовалась Юрчина.

-- Да вот, -- жуя яблоко отвела Женечка,-- привезли некого Хуеверко, урожденного Дафмана.
Хуеверко утверждает, что пострадал на Украине во время уличных боев с армией зелёных человечков.

-- почему же его привезли к нам?, --спросила Изабелла Исааковна.

Женечка перестала жевать яблоко и удивленно посмотрела на докторицу. -- Врачи скорой помощи установили, что рана свежая.

-- да-да, конечно, --зарделась докторица. Ей стало стыдно, что она сама сразу не догадалась об этом.
-- определите его в свободную палату, и назначьте физиотерапию. Следите за ним, чтобы он снова себя чем-то не изувечил.

Юрчина отправилась в ординаторскую. Навстречу ей, перекатываясь с боку на бок, как моряк во время шторма, шёл профессор Довер. От профессора пахло табаком и укропом.
Лицо Бэн Довера было хмурым, и недовольным, но при виде Юрчиной оно тут же разгладилось и преобразилось. Ему ужасно захотелось хвастануть своим новым членом и Бэн радостно воскликнул, " я вижу чудное мгновение, передо мной явились Вы!"

-- Я тоже рада вас видеть, сконфуженно ответила Изабелла Исааковна. И тут же доложила о вновь поступившем пациенте, стараясь избавить себя от этой неловкой ситуации.
Глаза профессора снова потухли, он посмотрел на часы и сказал
--увы, надо бежать, займитесь им сами....

[Yurcha]

Дверь в кабинет профессора была открыта. Кнопкина, присев на корточки, собирала в букет разбросанныx по полу веточeк укропа.

На столе профессора стоял пустой вазон из которого торчала голова бюстика Сталина и сильно пахло фекалиями.

-- вот, уроды, -- сокрушалась Кнопкина. --Я выясню, обязательно выясню кто изгалялся над товарищем Сталиным.

Юрчиной стало стыдно за проделанную шалость, и она постаралась смягчить гнев своей любимой пациентки.

-- ну что вы, Изольда Адольфовна, это же не настоящий товарищ Сталин, это всего лишь кусочек гипса.

-- да? -- ещё больше возмутилась Кнопкина, если бы из горшка торчала гипсовая жертва холокоста, вы бы так не говорили!

-- ну, -- замялась Юрчина, все-таки, товарищ Сталин умер давно, а некоторые жертвы холокоста до сих пор ещё живы. Несколько даже лежат в нашем геронтологическом отделении.

На пороге появился статный мужчина, похожий на кинозвезду, что-то между Абдуловым и Джигарханяном.

-- добрый день, -- сказал он приятным голосом. -- Разрешите представиться, известный баритон армянской капеллы - Арам Сисиписикян. Но для вас, я просто Писин.

-- ой, А я вас сразу узнала, -- всплеснула руками Юрчина.

От этих слов Сисиписикян немного смутился, так как Изабеллу Исааковну он видел впервые.

-- я вас видела по телевизору, вы любимый певец моей мамы!

Стсиписикян гордо вытянулся и широко улыбнулся...