Страницы истории ...

[Agencys]

Календарь: 2 января - Порт-Артур был бесславно сдан Японии





В этот день в 1905 году Порт-Артур был сдан Японии генералом Стесселем.


Русско-японская война - это смесь героизма и позора, подвига наших солдат и безволия, а скорее, и трусливого предательства некоторых генералов. Порт-Артур выдержал 4 длительных и яростных штурма. Здесь, как и на море, русские солдаты и матросы отчаянно отстаивали русскую твердыню.


Под командованием вдохновителя обороны генерала Романа Кондратенко порт-артуровцы сражались изобретательно. Они впервые придумали миномет, которые японцы называли «летучей смертью», пошили аэростат, который использовался для корректировки огня. Японцы несли огромные потери, но Порт-Артур был им не по зубам.


Исход противостояния решил случай: шальным снарядом был убит генерал Кондратенко - душа обороны. Командование перешло генералу Стесселю, который сдал Порт-Артур, когда японцы уже сами были готовы отступить. Так было испохаблено и предано имя героев, положивших жизни в защиту Порт-Артура.


https://www.youtube.com/watch?v=w0E10Z8J_qQ

http://bloknot.ru/obshhestvo/kalenda...ii-513368.html

[wlass]

Хорошо таким явлениям жить в прошлом. Данное явление до сих пор не достигло сентября 1945. Наверное, очень удобно, раз оно до сих пор там.

[wlass]

А еще, я заметил, таким хорошо жить в начале 1935 г. До сих пор бедные не в курсе, что там дальше было. И пакт Польша-Германия мимо прошел, и захват Рейнской области, и война в Испании, и захваты 1938 года.
Хорошо бедолагам, до сих пор в удобной истории существуют. Жаль, до сих пор психиатрия слабая, не может помочь...

[wlass]

Но, к сожалению, есть и периоды истории, очень неудобные для таких существ. Они такие периоды тщательно избегают.

[crazy-mike]

Хорошо таким явлениям жить в прошлом. Данное явление до сих пор не достигло сентября 1945. Наверное, очень удобно, раз оно до сих пор там.

самое непонятное - а почему бесславно? Японские сухопутные в боях возле Порт-Артура как раз опозорились.

[crazy-mike]

Но, к сожалению, есть и периоды истории, очень неудобные для таких существ. Они такие периоды тщательно избегают.

Стессель в самом деле был продажной сволочью , но "русское оружие" даже в условиях предательства себя неплохо показало. Да и под Мукденом японцы тоже большие потери понесли. И даже в цусимской битве все не так уж однозначно было. По крайней мере гон шалунишки Ульянова о русско-японской войне был несколько тенденциозен.

[Whoever]

Хорошо таким явлениям жить в прошлом. Данное явление до сих пор не достигло сентября 1945. Наверное, очень удобно, раз оно до сих пор там.

самое непонятное - а почему бесславно? Японские сухопутные в боях возле Порт-Артура как раз опозорились.

а для меня самое непонятное, почему товарищ Сталин вдруг написал о сентябре 1945, а не об августе 1945, Хиросиме, Нагасаки, экипаже Enola Gay.

[crazy-mike]

а для меня самое непонятное, почему товарищ Сталин вдруг написал о сентябре 1945, а не об августе 1945, Хиросиме, Нагасаки, экипаже Enola Gay.

ну - тема ведь о 1905м...А там ведь и 9е января и поп Гапон , и ....А со сдачей Порт-Артура потом комиссия разбиралась. И генерал Куропаткин там давал показания. Да и не только он.

[Agencys]

С одной стороны такие персонажи не достойны даже отрицательной рекламы, а с другой - надо знать свою историю не только по книжкам СССР !


* Впечатлительным не рекомендуется читать перед сном ...


Стахановцы смерти: одесский палач-рекордсмен бежал в Херсон, а секретарь тройки нашел клад и умер уважаемым адвокатом


«Думская» продолжает цикл «Красные палачи Одессы», посвященный преступлениям коммунистического режима, которые были совершены на территории нашего города и области. Сегодня мы расскажем о двух персонажах, которые принимали самое непосредственное участие в кровавых событиях 1937-1938 годов. Один из них ставил свою подпись под расстрельными списками, другой лично нажимал на курок, ежесуточно отправляя на тот свет десятки людей. Оба умерли в своих постелях, окруженные любящими детьми и внуками…


«…А С БУМАЖКОЙ – ЧЕЛОВЕК»


Как мы уже отмечали, советская система отличалась излишней страстью к обилию документов. Любое движение внутри гигантского государственного механизма обязательно должно было сопровождаться надлежащей бумажкой с подписью и печатью. А ну как ревизоры спросят, на что товарищем таким-то и тогда-то потрачена сотня револьверных патронов, пять пачек щелока, три тряпки половые, мыло хозяйственное один кусок, одеколон «Тройной» одна мензурка, литр спирта питьевого и три талона на усиленное питание по норме летного состава ВВС, не говоря уже об ежемесячной премии исполнителю в размере 95 рублей?


Именно столько ресурсов уходило в среднем на одну массовую казнь, которые совершались в Одессе обычно раз в два-три дня. Кому из репрессированных жить (в лагере), а кому упасть с простреленным затылком решали в то время два органа. Всесоюзная «двойка» санкционировала убийства по самым важным, обычно «шпионским» делам. В Одессе наиболее масштабными были «польское», «немецкое» и «румынское» дела, в рамках которых людей пачками стреляли якобы за сотрудничество с соответствующими разведками. В основном убивали представителей нацменьшинств, но под раздачу попали и «титульные» русские и украинцы. «Двойка» состояла из наркома внутренних дел Ежова и прокурора СССР Вышинского.






Остальными категориями задержанных занималась областная «тройка» — начальник УНКВД, секретарь обкома и областной прокурор. Решения оформлялись протоколами, причем не отдельно по каждому человеку, а скопом по всем. Выглядит это как таблица, где слева фамилия, имя и отчество несчастного, наименование подразделения, состряпавшего дело, и краткое изложение «вины» (бывший эсер, проник в колхоз, занимался вредительской прополкой кукурузы, рассказывал лживые анекдоты про Хозяина и так далее). А справа, за чертой – лаконичное «РАССТРЕЛЯТЬ». Никакой мотивировки, даже ссылок на статьи УК нет.





Приговорами эти документы мы не называем. Потому что приговор – это документ суда. А суда, даже липового, не было.


Ломкие от времени страницы документов одесского управления НКВД за 1937 год содержат много фамилий участников массовых репрессий. Но одна встречается особенно часто. Она присутствует во всех расстрельных актах 1937 года. По традиции тех лет – без инициалов, но с обязательным упоминанием должности и спецзвания. Это собственно палач — сначала сержант, а затем лейтенант госбезопасности, комендант одесского облуправления НКВД товарищ Лелеткин. Не ЛелЁткин, как мы вначале прочитали и как его называют некоторые историки, а именно Лелеткин.


Один из самых «результативных» убийц в истории нашего города. Незаслуженно забытый.


ЗАПАХ СМЕРТИ


Расстрелы, как правило, производились с утра и до конца рабочего дня. Но иногда, из-за спешки и чересчур большого количества приговоренных, коменданту-расстрельщику приходилось работать сверхурочно.


Впрочем, в сталинские времена это всячески поощрялось. Стахановское движение охватывало все отрасли народного хозяйства, и борцы с врагами трудового народа не могли остаться в стороне. Есть даже косвенные свидетельства, что между различными подразделениями были соцсоревнования: кто больше врагов выявит и кто больше проклятых троцкистов и украинских националистов-сионистов (термин «жидобандеровцы» еще не придумали) в расход пустит.


В Одессе в разные годы казнили в разных местах. До 1935 и после 1955 года приговоренных к «высшей мере социальной защиты» расстреливали во дворе Тюремного замка на Люстдорфской. Ветеран одесской пенитенциарной службы показывал одному из авторов этого материала каменные бараки во дворе СИЗО, которые использовались для таких целей. Сейчас там какие-то кладовки.


Трупы расстрелянных ночью хоронили в траншеях на окраинах городских кладбищ – трех еврейских, Второго и Третьего христианского.


«Из тех 170, что были найдены на Втором христианском, у меня были на исследовании были почти все, — рассказывает бывший сотрудник бюро судебно-медицинской экспертизы Владимир Саркисян. — Все убиты из огнестрельного оружия, практически все раны черепа располагались в затылочной части головы, с разбросом в два-три сантиметра. Выходные — в области лицевого черепа: скула у носа, глазная ямка… Не более десятка черепов были с двумя огнестрельными повреждениями, то есть, убивали профессионально. У некоторых были также повреждены кости скелета. Прижизненность их, по-моему, не определяли. Документов в могилах было немного. Предметы — пуговицы, в том числе и военного образца, пряжки, обрывки проволоки, в том числе колючей. Что меня особенно поразило — колючей проволокой обмотанная жертва. По-моему, был один труп ребенка. Но тут не уверен».


С 1935 года расстреливать стали во внутренней тюрьме НКВД на Энгельса, нынешней Маразлиевской.


Тюрьма находилась с тыльной стороны здания управления и смотрела зарешеченными окнами на большой двор, куда можно было заехать как с Маразлиевской, так и с Канатной (был еще внутренний, малый, двор, на который выходили окна начальства). Камеры были узкими и длинными – три шага в ширину, семь в длину. Казнили, впрочем, не в них, а в подвале.


Сейчас на месте комплекса НКВД, взорванного «партизанами» капитана госбезопасности Молодцова осенью 1941 года, стоит послевоенная сталинка колледжа техфлота и двенадцатиэтажка 1969 года с маленьким сквером.



Известная фотография взорванного здания УНКВД на Энгельса. По всей видимости, отражена по горизонтали


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ...

[Agencys]

ПРОДОЛЖЕНИЕ...

В 1937-м, с началом «операции по репрессированию», количество приговоренных превысило все разумные пределы. Расстреливать такую массу людей в центре города и хоронить их на гражданских кладбищах стало неудобно и весьма опасно с политической точки зрения. Одесса, как известно, — большая деревня, и продолжение казней на Энгельса могло вылиться в бунт. Поэтому «исполнение» перенесли прямо на загородные спецучастки. Один из них предположительно находился на нынешнем 6-м километре Овидиопольского шоссе, на территории международного аэропорта.
К сожалению, в отличие от московских коллег, палачи одесского УНКД мемуаров не писали. Поэтому то, как был обустроен расстрельный спецучасток на шестом километре, мы можем судить лишь по отрывочным воспоминаниям очевидцев. Так, одному из авторов доводилось беседовать с ныне покойной одесситкой Майей Жиленко.
«Перед войной на окраинах Одессы было несколько обнесенных бетонными заборами мест, — рассказывала она. — Они тщательно охранялись, но ни для кого не было секретом, что это территория НКВД, ведь охраняли солдаты в синих фуражках с малиновыми петлицами. Через забор было видно только деревянную вышку с мощным прожектором и пару крыш бараков. Что там происходило, никто не знал. Да и не очень тогда этим интересовались – время такое было. Перед сдачей Одессы румынам эти заборы и строения на них заровняли бульдозерами».
В апреле 1943 года массовые захоронения обнаружили оккупанты. Вот как описывает находку издание «Одесса», выходившее при румынах.
«В семи километрах от Одессы по указанию некоторых местных жителей найдено место в 300-400 кв. метров, засыпанное строительным мусором, камнями, кирпичом, разбитыми консервными коробками и прочим мусором. Под слоем в 75-100 см обнаружены заваленные трупы людей, убитых по приказу НКВД…
…Из показаний местных жителей удалось выяснить, что все это место тщательно охранялось агентами НКВД, которые не разрешали движения по соседнему шоссе (Овидиопольской трассе, — «Думская») во время расстрела своих невинных жертв…
…Среди найденных трупов обнаружены убитые со связанными за спиной руками.


Также установлено, что среди убитых находятся одесситы, арестованные НКДВ и приговоренные к высылке в Сибирь».



Пресса оккупационного периода много писала о страшной находке в Татарке-Прилиманском


В 2007-м еще одно захоронение в районе аэропорта нашли активисты «Мемориала». Из братской могилы они достали тела тысячи с лишним человек, убитых выстрелами в упор из стрелкового оружия.
Сложив три пазла вместе – воспоминания одесситки, найденные в 1943-м и десять лет назад массовые захоронения, — можно сделать вывод, что загородные спецучастки находились на месте нынешнего аэропорта, Аэропортовских переулков и села Прилиманское (Татарки). Идет ли речь об одной большой огороженной территории, или мест массовых убийств было несколько, сказать трудно. Нужны масштабные археологические изыскания, которые никогда в том районе не проводились.
Происходило это примерно так. Приговоренных еще живыми доставляли на участок накануне казни, запирали в бараке. Затем по одному под конвоем переводили в другой барак, где казнили. Палач, облачившись в холщовый или кожаный фартук, стрелял человеку в затылок снизу вверх. В основном, и это подтверждают данные современной судмедэкспертизы останков, применялось малокалиберное оружие. Звук выстрела из такого пистолета был несильным, сродни хлопку, и не оглушал палача. Наружу он не проникал – тот, кто когда-нибудь стрелял из оружия калибра .22 LR, знает о таком его свойстве.
Затем сотрудники комендантской команды приступали к черновой работе – смывали из шланга кровь и ошметки выбитого пулей мозга в специально оборудованные стоки и вытаскивали труп на территорию участка. После расстрела всех приговоренных, траншею с трупами закапывал землей специальный сотрудник на экскаваторе. Да-да, была в комендантской команде и такая должность – оператор экскаватора.
После «трудового дня» товарищ комендант (Лелеткин, а потом его преемник на этом посту Иванов, о котором, к сожалению, нам пока ничего не известно) ополаскивался тут же водой из шланга. Умывшись и растеревшись ворсистым полотенцем, он опрыскивал торс и руки «тройным» одеколоном. Запах смерти – человеческой крови, мозга, мочи и испражнений — буквально пропитывал палачей, избавиться от него обычным купанием было невозможно. Вот и приходилось чекистам выбивать клин клином: запах смерти – запахом вонючего одеколона.


После «работы» палачам полагалось усиленное питание: по три талона на спецпаек или обед в спецстоловой на каждого члена расстрельной команды и литр чистого спирта на всех. Спиртное и усиленные пайки – колбаса, шпроты, сало, масло, яйца и хлеб, полученные заранее, как правило, потреблялись прямо на спецучастке. Стахановцам в конце месяца полагалась премия.


А еще все они регулярно получали бесплатные путевки в санатории для поправки здоровья и доступ в магазины, которые по минимальным ценам торговали добром, конфискованным у расстрелянных и высланных в лагеря.
Судя по архивным документам, работа у товарища Лелеткина была напряженной: за раз он убивал по 60-120 человек, казни происходили с перерывом в день-два. Отпуск в годы Большого террора Лев Иванович не брал. На износ трудился человек с холодной головой, чистыми руками и горячим сердцем.
Здесь стоит пояснить, почему казнями занимался не кто-нибудь, а комендант облуправления НКВД. Традиционно комендант – это начальник замка или крепости. Здания, занимаемые советской спецслужбой, были именно крепостями, поэтому они имели своих комендантов. Собственно, таковыми эти здания остаются до сих пор, хоть и занимают их уже правоохранительные органы демократического государства.
Комендант отвечал (и отвечает) за охрану такого комплекса, заведовал внутренней тюрьмой, распоряжался солдатами внутренней охраны, выдавал пропуска и оружие. Ну а поскольку штатной должности палача в Советском Союзе не существовало, то ему приходилось также исполнять приговоры и внесудебные решения. Сначала, видимо, это происходило в силу традиции, а потом было закреплено каким-то ведомственным документом. Кстати, комендантам поручались и аресты высокопоставленных сотрудников советской тайной полиции, попавших в опалу. Скажем, 23 июня 1937 года Лев Лелеткин задержал на ведомственной даче в Одессе начальника транспортного отдела НКВД Письменного (расстрелян в сентябре того же года).


Поэтому, как правило, они имели иммунитет против репрессий и пережили многих своих начальников, умерев своей смертью. Палач – штучный продукт системы. Это вам не следователь, палачей много не бывает. Ими и не разбрасывались.


ВАШЕ СЛОВО, ТОВАРИЩ ВАЛЬТЕР…
...
Далее тут : http://dumskaya.net/news/stahanovtcy...comment2261487