...Отрывок из книги "Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи" датского этнографа Фальк-Ренне Арне.
Но позволь спросить тебя откровенно, уважаемый читатель, независимо от твоего возраста: мог бы ты влюбиться в Кавинджу или любую другую молодую женщину из племени кукукуку? При этом я полностью отвлекаюсь от ее внешнего облика. Мог бы ты влюбиться в девушку, которая, следуя законам племени, не умывается, чтобы как можно сильнее пахнуть «женщиной»? В девушку, которая ежедневно мажется прогорклым свиным салом, а в особо торжественных случаях — жиром умерших родных; девушку, натирающую бедра и зад мочой, которая хранится в специальном помещении, так называемой
«месячной» хижине, куда женщины отправляются в период менструаций?
Из-за языкового барьера я не имею возможности выяснять, как мужчины племени кукукуку отнеслись бы к женщинам, употребляющим духи. Может быть, сильное благоухание или даже аромат самого дешевого одеколона, исходящие от женщины этого племени, настолько отвратили бы мужчин от них, что они попросту умерщвляли бы женщин за то, что те позволили себе такую смелость.
Но читатель может не опасаться — пройдет еще немало лет, прежде чем проблема парфюмерии станет актуальной на Новой Гвинее. Должен признаться, что несколько раз, когда мы сидели на «ток-ток» (переговорах) с вождями племени кукукуку, от меня немного попахивало виски. Запах доброго шотландского виски, к которому я — а со мной наверняка и многие моя соотечественники — не испытываю ни малейшей антипатии, на кукукуку действовал настолько отталкивающе, что они отодвигались от меня подальше.
Здесь я все больше убеждался в том, что у народов, населяющих разные уголки Земли, отличаются точки зрения не только на нормы морали, но и на проблемы секса, в том числе и на такие понятия как «привлекательная» или «отталкивающая» женщина. Что касается лично меня, то я решительно противился браку с Кавинджей и потому, что стал бы двоеженцем, и прежде всего по той причине, что мне пришлось бы с величайшим отвращением ожидать ежемесячного местного брачного обряда.
К тому же меня отнюдь не возбуждали затылки местных женщин, тогда как на вкус мужчин племени кукукуку и других племен, проживающих в глубине Новой Гвинеи, затылок — это одна из самых привлекательных частей женского тела.
Но особенно отталкивающее впечатление на европейца производит вступительная церемония, хотя, разумеется, права упрекать кукукуку за те действа он не имеет. В самом деле, как отнеслись бы аборигены к символам христианской вечери и причастия, к тому, что вино превращается в кровь Иисуса Христа? По какому праву мы осуждаем представителей этого и других племен, считающих, что лучшим подарком девушке накануне свадьбы будет отрезанный пенис врага, который она должна съесть? Разумеется, эстетически такая мысль нас оттолкнет, но символика этого действа вполне ясна: поступая так, девушка набирается сил, чтобы родить сыновей. Девочки в счет не идут, поэтому мечта о сыне красной нитью проходит через все культовые обряды кукукуку. У племени форе, живущего севернее кукукуку, муж съедает половой орган умершей жены, а вдова — мужа. Этот обряд совершается на торжествах (что-то вроде наших поминок), когда собираются все члены рода. Во время церемоний присутствующие мужчины рассказывают о выдающихся способностях покойного — воина, отца семейства, заклинателя духов.
Посредством брака семья обретает силу, а потому сексуальная жизнь семейной пары является составной частью культовых обрядов семьи и племени. Сумей мы с помощью самых лучших переводчиков рассказать представителю племени кукукуку, что в Скандинавии расшатаны семейные устои и, в частности, что сексуальную жизнь не связывают с браком, он был бы не в состоянии это понять. По его понятиям, совместная жизнь мужчины и женщины может происходить только в браке, имеющем одну цель: рожать сыновей, которые со временем смогут защищать родную деревню от врагов.