Стихи и короткие рассказы.

[noodles]

Самым ярким зрелищем в истории этого театра был его пожар!

[Milonguera]

Валерий Брюсов
Тридцатый месяц

Тридцатый месяц в нашем мире
Война взметает алый прах,
И кони черные валькирий
Бессменно мчатся в облаках!

Тридцатый месяц, Смерть и Голод,
Бродя, стучат у всех дверей:
Клеймят, кто стар, клеймят, кто молод,
Детей в объятьях матерей!

Тридцатый месяц, бог Европы,
Свободный Труд — порабощен:
Он роет для Войны окопы,
Для Смерти льет снаряды он!

Призывы светлые забыты
Первоначальных дней борьбы,
В лесах грызутся троглодиты
Под барабан и зов трубы!

Достались в жертву суесловью
Мечты порабощенных стран:
Тот опьянел бездонной кровью,
Тот золотом безмерным пьян...

Борьба за право стала бойней;
Унижен, Идеал поник...
И все нелепей, все нестройней
Крик о победе, дикий крик!

А Некто темный, Некто властный,
Событий нити ухватив,
С улыбкой дьявольски-бесстрастной
Длит обескрыленный порыв.

О горе! Будет! будет! будет!
Мы хаос развязали. Кто ж
Решеньем роковым рассудит
Весь этот ужас, эту ложь?

Пора отвергнуть призрак мнимый,
Понять, что подменили цель...
О, счастье — под напев любимый
Родную зыблить колыбель!

Январь 1917

[Milonguera]

Ольга Родионова

* * *

вот, говорят, в аризоне тоже думали, что гроза,
а потом посреди пустыни приземлились - мне так сказали -
странные человечки, у которых одни глаза,
а рта никакого нет, и они говорят глазами.

рта никакого нет, они не умеют есть,
а как же они живут? а они не умеют жить.
умеют, наверное, плакать, потому что глаза-то есть,
а, в общем, годятся только кузнечиков сторожить.

хочешь, я посажу в саду марсианский мох?
кто говорит о любви? о любви нельзя говорить.
мне бы хотелось что-нибудь красивое им подарить,
но все, что было красивого, им уже подарил бог.

[Milonguera]

Сергей Есенин

О красном вечере задумалась дорога,
Кусты рябин туманней глубины.
Изба-старуха челюстью порога
Жуёт пахучий мякиш тишины.

Осенний холод ласково и кротко
Крадётся мглой к овсяному двору;
Сквозь синь стекла желтоволосый отрок
Лучит глаза на галочью игру.

Обняв трубу, сверкает по повети
Зола зелёная из розовой печи.
Кого-то нет, и тонкогубый ветер
О ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.

Кому-то пятками уже не мять по рощам
Щерблёный лист и золото травы.
Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,
Целует клюв нахохленной совы.

Всё гуще хмарь, в хлеву покой и дрёма,
Дорога белая узорит скользкий ров…
И нежно охает ячменная солома,
Свисая с губ кивающих коров.

<1916>

[Milonguera]

Мне попался очень интересный рассказ по-английски, написаный с заданием использовать не больше 50 слов. Супер-короткий. Я ставлю английский вариант и мой несовершенный перевод для тех, кто не читает на английском. Оцените, по-моему, очень здорово.

Jeffrey Whitmore. Bedtime Story

“Careful, honey, it’s loaded,” he said, reentering the bedroom.

Her back rested against the headboard. “This for your wife?”

“No. Too chancy. I’m hiring a professional.”

“How about me?”

He smirked. “Cute. But who’d be dumb enough to hire a lady hit man?”

She wet her lips, sighting along the barrel.

“Your wife.”

Джеффри Уитмор. Сказка перед сном.

"Осторожнее, дорогая, он заряжен," сказал он, входя в спальню.

Она отдыхала, прислонившись спиной к изголовью кровати. "Это для твоей жены?"

"Нет. Я не могу рисковать и найму профессионала."

"Как насчет того, чтобы нанять меня?"

Он криво усмехнулся. "Мило. Но кто будет таким идиотом, чтобы нанять женщину-убийцу?"

Она облизала губы, прицеливаясь.

"Твоя жена."

[Milonguera]

что такое цикады?

Николай Гумилев
ЮГ

За то, что я теперь спокойный,
И умерла моя свобода, —
О самой светлой, о самой стройной
Со мной беседует природа.

В дали от зноя помертвелой,
Себе и солнцу буйно рада,
О самой стройной, о самой белой
Звенит немолчная цикада.

Увижу ль пены побережной
Серебряное колыханье, —
О самой белой, о самой нежной
Поет мое воспоминанье.

Вот ставить ночь свои ветрила
И тихо по небу струится,
О самой нежной, о самой милой
Мне пестрокрылый сон приснится.

[Milonguera]

Геннадий Нейман

Моление о чаше

Знаешь, папа, так тихо в рощице.
Ни зверей кругом, ни людей.
Мне совсем умирать не хочется,
даже ради твоих идей.
Ну не звали б меня учителем -
был бы плотник, пастух, рыбак...
Папа!
Можно не так...мучительно?
Или лучше - совсем никак?
Да скрутил бы ты в небе дулю им,
откровением для властей.
Ты ж меня не спросил - хочу ли я
жизнь заканчивать на кресте.
Милосердия мне бы, толику -
нож под сердце, в кувшине яд,
как представлю - в печенках колики
и озноб с головы до пят,
и душа, словно заяц, мечется -
перепугана и проста.
Извини...я - сын человеческий
от рождения до креста.
С чем сравню эту жизнь? Да с ветошью -
руки вытер и сжег в печи...
А Иуда два дня не ест уже
и неделю уже - молчит.
Плохо, папа, ты это выдумал,
хоть на выдумку и мастак.
Может, ты их простишь? Без выкупа?
Просто так?...

[Milonguera]

Геннадий Нейман

Допрос

Боги, что же вина так мало?
Впрочем...суд, приговор и -
лягу.
Эй, вы, дети степных шакалов,
приведите того бродягу.
Отпустил бы тебя, бездельник,
ты юродивый - видит небо,
ни почета с тебя, ни денег,
только, знаешь ли, есть проблема.
Каиафа, старик упрямый,
(между нами - большой зануда)
говорит -
ты поносишь храмы,
говорит -
ты разносишь смуту.
Да какая, к Харону, вера?
Вечно лезете в зад без мыла.
Вот распнем тебя - для примера,
чтоб другим неповадно было.
Овцы топчут сухую землю,
Гриф жрет мясо - но только падаль.
Я своих богов не приемлю
И чужих мне даром не надо.
Что ж ты выбрал в друзья Иуду?...
Ладно.
Хватит с меня допроса.
Завтра праздник у вас, как будто?
Так и быть, отпущу, философ.
Стража!
Всыпать ему горячих,
Чтоб надолго осталась память!
Завтра зайцем домой поскачет,
милость кесаря будет славить...

***
...Сколько минуло зим и весен.
Вы за что так караете, боги?
Все мне снится нагой философ,
крест роняющий в пыль дороги.
Сердце в ребра -
больней и чаще,
темнота впереди -
бездонней,
еженощно к проклятой чаше
подношу я свои ладони.
Воронье над холмами стаей,
старый талиф в потеках крови.
Не его - а меня толкает
солдатня остриями копий.
Вою -
раб у пустой могилы,
доведенный судьбой до края...

кто б ты ни был - за что караешь?
Не казни.
Отпусти.
Помилуй.

Мать

Пришли и сказали:
"Сын твой, за тридцать сиклей
или динариев...
Точно не знаем, но умер.
То ли его на крест, то ли сам - на осину..."

А в доме мал-мала меньше, кручусь до сумерек,
до упаду. Муж бездельник
и пьяница - должен всему Кариоту,
вечно без денег,
всегда без работы...
Одна надежа - на сына,
на старшего - вырос и умным,
и сильным.
И вот, то ли его на крест, то ли - сам на осину...
А ведь говорила:
"Cыночек, милый,
куда же ты с этим нищим?
Что тебе - дома мало?
Места под крышей?
Пусть даже прохудившейся -
ну так починим..."

Сказали: "Даже не знаем, где схоронили..."

Маленький был - рыжий, забавный,
проныра.
Упал с обрыва - ножку поранил,
плакал - "Mама, так больно!"
А я шутила - "До свадьбы залечим..."
И вот - то ли его на крест, то ли...
Нечем....нечем....
нечем дышать...
Жизнь свою в щепки кроша,
ты и не думал о маме, мальчик.
Вой по-собачьи,
псиной
скули над непутевым сыном...
То ли на крест его, то ли сам - на осину.

А может, все это сплетня?
Вернется через неделю,
смеясь: "Мама, это все глупые сказки
на Пасху.
Ты к старости стала
доверчива да плаксива.
Какие осины под Ершалаимом? -
Оливы..."

[Milonguera]

У меня на работе была очень красивая девушка, персиянка. .....

Вера Соколова

К тебе поднимусь по гранитным ступеням,
твой раб, что пропал ни за грош:
глаза твои цвета персидской сирени
и волосы — спелая рожь...

Ты царственно даришь мне свет и забвенье,
и страсти истому и дрожь:
глаза твои цвета персидской сирени
и волосы — спелая рожь...

Любовь — ежечасный мой грех и спасенье...
Не спрячут умелую ложь
глаза твои цвета персидской сирени
и волосы — спелая рожь...

И коль о твоей я узнаю измене,
познают отмщения нож
глаза твои цвета персидской сирени
и волосы — спелая рожь...

[Milonguera]

В. Брюсов
Ночь

Ветки, темным балдахином свешивающиеся,
Шумы речки, с дальней песней смешивающиеся,
Звезды, в ясном небе слабо вздрагивающие,
Штаммы роз, свои цветы протягивающие,
Запах трав, что сердце тайно вкрадывается,
Теней сеть, что странным знаком складывается,
Вкруг луны живая дымка газовая,
Рядом шепот, что поет, доказывая,
Клятвы, днем глубоко затаенные,
И еще, – еще глаза влюбленные,
Блеск зрачков при лунном свете белом,
Дрожь ресниц в движении несмелом,
Алость губ, не отскользнувших прочь.
Милых, близких, жданных... Это – ночь!

1915