...
– Простите, скажу я, останавливаясь, – у вас есть европейская пища?
– Разумеется, сэр. Большой выбор, – промурлычет бело-сиреневый кот.
Я оглянусь. Мне почудятся люди в удаленном темном углу. Прищурюсь на них, и они развеются.
– Кабинка, сэр? – встревожится кот, щурясь в тот же далекий угол.
И кабинки. Люблю кабинки за изысканное одиночество; во всем мире ты и розетка с икрой, запотевший графинчик водки, мягкие птицы твоих фантазий, птица напротив – аристократка из какого угодно столетия, птица сбоку – деревенская девчонка в коротком воздушном платьице. Вместе с котом оглядим кабинки. Пусто, пусто, узел волос, венчающий невидимую женщину. Узел вздрагивает. Она смеется, или плачет, или говорит...