Code:
На берегу
виднелось кладбище: ветхие кресты толпились в кучку. Ни калина
не растет меж ними, ни трава не зеленеет, только месяц греет их
с небесной вышины.
-- Слышите ли, хлопцы, крики? Кто-то зовет нас на помощь!
-- сказал пан Данило, оборотясь к гребцам своим.
-- Мы слышим крики, и кажется, с той стороны, -- разом
сказали хлопцы, указывая на кладбище.
Но все стихло. Лодка поворотила и стала огибать выдавшийся
берег. Вдруг гребцы опустили весла и недвижно уставили очи.
Остановился и пан Данило: страх и холод прорезался в козацкие
жилы.
Крест на могиле зашатался, и тихо поднялся из нее высохший
мертвец. Борода до пояса; на пальцах когти длинные, еще длиннее
самих пальцев. Тихо поднял он руки вверх. Лицо все задрожало у
него и покривилось. Страшную муку, видно, терпел он. "Душно
мне! душно!" -- простонал он диким, нечеловечьим голосом. Голос
его, будто нож, царапал сердце, и мертвец вдруг ушел под землю.
Зашатался другой крест, и опять вышел мертвец, еще страшнее,
еще выше прежнего; весь зарос, борода по колена и еще длиннее
костяные когти. Еще диче закричал он: "Душно мне!" -- и ушел
под землю. Пошатнулся третий крест, поднялся третий мертвец.
Казалось, одни только кости поднялись высоко над землею. Борода
по самые пяты; пальцы с длинными когтями вонзились в землю.
Страшно протянул он руки вверх, как будто хотел достать месяца,
и закричал так, как будто кто-нибудь стал пилить его желтые
кости...
(с)