Александр Дугин The Bestiarity

[crazy-mike]

Я как бы издевался.
В России нет оппозиции.
Там есть режим, и какая-то игра вокруг него, напоминающая визaнтийскую вонь.

ну почем сразу византийскую ? - в императорском Китае тоже "затейники" водились.
А в Блистательной Порте Оттоманской всех претендентов на престол просто полагалось устранить почти в формате "правил хорошего тона".

[crazy-mike]

Дугин вот совсем не поёт. И Проханов совсем не поёт.

[crazy-mike]

[crazy-mike]

[crazy-mike]

[crazy-mike]

[crazy-mike]

https://izborsk-club.ru/25739

Александр Дугин: Экзистенциальное обоснование СВО

Александр Дугин -24 мая 2024, 10:48

экзистенциальное обоснование вообще не зависит от того, что за война. Если есть экзистенция, то будет ее столкновение со смертью, потому что мы все смертны. И не важно, найдем ли мы ее в Африке, как ее искал Николай Гумилев или в битвах Первой мировой. То есть не война пробуждает, а аутентичное экзестирование ищет этого опыта. И находит его везде. Это очень важно. В таком экзистенциальном обосновании СВО мы ничего не сказали о противнике, и не надо говорить о врагах, потому что, с кем бы мы ни воевали, мы должны были бы говорить то же самое. Потому что в данном случае на той стороне смерть, а на нашей – разговор с ней. Это экзистенциальная теория войны приложима к любой войне, там, где речь идет о пробуждении и тотальной мобилизации.

[crazy-mike]

С кем мы воюем? То, с кем мы воюем — это очень странное явление. На мой взгляд, за всю нашу историю мы впервые воюем с врагом. То есть с врагом с большой буквы. Впервые против нас стоят те силы, которые с полным основанием, а не метафорическим, могут быть признанными находящимися вне человеческих пропорций, то есть за пределом человеческого.

[crazy-mike]

мы воюем с тем, что гораздо страшнее, чем Гитлер. Мы воюем с тем, что называют абсолютным врагом. До этого это были относительные враги. А вот сейчас это враг абсолютный. И такого врага в нашей истории никогда не было. И это все меняет. Что это за враг? Это современный постмодернистский глаболистский Запад, который, в свою очередь, является результатом становления Европы Нового времени. То есть Европа нового времени последние 500 лет шла к Джо Байдену, к Камале Харрис, к Энтони Блинкену. Это результат Мировой истории. Следующие за ними – постгуманистические образования, киборги. Как Донна Харауэй говорила, это ктулуцен, есть помесь между целлофановыми пакетами, осминогами или женщинами, которые живут в такой постапокалиптической тине. Киберфиминизм уже фактически ставит точку на человеческом виде (постгуманизм, трансгуманизм, сингулярность). Последним переходным состоянием от человека к водоросли являются западные глобалистские круги.

И здесь возникает очень интересный момент: эти глобалистские круги разъедаются, распадаются, мы смотрим на их культуры, их культура не стоит, она поскальзывается, они ничего не могут сказать, человечески они вырождаются, трансгендерные парады уже с трудом позволяют понять, с каким видом мы имеем дело.

Там нет каких-то экономических обещаний. Этот мир уже никого не соблазняет. И такое впечатление, что некая сенильная галлюцинация—распадающийся мозг создает какие-то последние картины с Запада и, соответственно, мы, не дошедшие до такой степени, гораздо более традиционны, мы бьемся с этой предельной формой вырождения, и стоит нам только не терять человеческого достоинства и не поддаваться на эту непривлекательную картину, как мы их одолеем. Потому что мы здоровье, а они – болезнь. Мы не такие старые, мы молодые народы, как говорили наши славянофилы. И здесь возникает интересный момент: где-то так мы подходили к этому, мы подходили к началу СВО – стоит нам проявить какую-то доблесть, стойкость и оно само посыплется, потому что эти все гей-парады против нас, против русских сильный мужиков, угрюмых и хмурых, долго стоять не смогут. На деле оказалось всё не так.

[crazy-mike]

из-под этой рухляди, распадающегося человечества появился некий клык, некий стержень, лазерный луч чёрного света, черного антисвета, в котором полностью растворилась Украина. И бесполезно говорить о братском народе, потому что его нет. Потому что черный свет, который из-под этой рухляди западной вдруг стал бить, их перемолол. Когда они кривляются и визжат, это уже совсем другое, это уже не народ, это уже не враги. Их просто не существует. Но на их месте стоит враг, просто враг, тот самый, настоящий, абсолютный враг рода человеческого, к которому следует применять только богословские категории. Он оказался чрезвычайно силен. Неожиданно мы, столкнувшись с этой рухлядью, вдруг стали отступать, нас начало трясти, вдруг мы сами оказались в каком-то странном состоянии. Причем мы-то чувствуем себя здоровыми, они, безусловно, больные, вдруг болезнь начинает выигрывать, причем не та дряхлая болезнь, а из-под этих масок прорывается что-то другое. И такое впечатление, что в этой войне с той стороны участвует сила на несколько измерений более жесткая, с более жесткими ребрами, чем предполагалось.