Skylight
05-03-2022, 09:18 AM
Фейсбук систематически удаляет посты жителей Мариуполя
И снова мой пост удалили. А я его подкорректировала. И кто мне рассказывал про нейтральность ФБ? В моем посте никакой ненависти. Там правда о войне с рашистами. Всё-таки может пора признать, что эти социальные сети оккупировали российские пропагандисты и работают на рашку? Я буду печатать до тех пор, пока мерзкие убийцы не покинут мою землю.
И снова пост о злодеяниях российской федерации на украинской земле. Повторим. Попытка номер три. И мой предыдущий пост появился. ФБ признал свою ошибку?
#мариуполь #надежда Люди, которые остались. Они не могут уехать. Они живут в изуродованном городе с покалеченными душами. Мы думаем: как же так, как они смеют жить под оккупантами? Они стоят в очереди за гуманитаркой, готовят еду на костре, выпускают своих детей кататься на качелях, убирают расстрелянные дворы, высаживают цветы в воронках от снарядов, приходят на могилы близких.
Теперь места захоронения совсем рядом. Просто под боком. Живые и мертвые присматривают друг за другом. Во время бомбёжек и обстрелов никого не хоронили. Ровесник моего старшего племянника 20 - летний Владлен не смог жить в одной квартире с мертвой бабушкой. Он пришел в Ноев ковчег. Бабушка осталось лежать на балконе.
Влад не знал, что делать и переехал в подвал под гаражом. Он старался быть полезным и даже чистил старую и сморщенную картошку на суп. Принес из дома оставшиеся запасы продуктов. Всегда первым шел колоть дрова. Казался спокойным и сдержанным. Однажды сказал:"Понимаете, я остался один. У меня больше никого нет". Его воспитывала та самая бабушка, которую мы не похоронили.
Когда в его дом попало несколько снарядов, во многих квартирах случился пожар и обвалы. Если бы Влад был там его бы завалило бетонными плитами и тяжёлыми кусками штукатурки. Но он, счастливчик, в это время мерз в трёхметровом подвале и слушал, как бомбы наверху рвут на куски его город. Получается, мертвая бабушка спасла ему жизнь.
Мариуполь сейчас стал городом холмиков. Они теперь повсюду. Рашисты превратили город в огромное кладбище. Некоторые могилы безымянные или с надписями на дощечках, от которых в груди становится горячо, как будто сердце положили на раскаленную сковородку: "Светлана - 34, Саша - 40, девочка Наташа 14-15 лет. Жили в подвале. Погибли от авиаудара". В одной из общих групп я увидела фото с этой записью. Сколько ещё судеб осталось на деревянных табличках, написанных от руки.
В Мариуполе самыми крепкими оказались детские площадки. Крепче любых убежищ и бункеров. Карусели, горки, лесенки и качели. Они стоят среди обгоревших домов ярким напоминанием о мирной жизни и нормальном детстве. Лучше качели погибли, а все мариупольские дети остались бы живы.
Одну из качелей раскачивала молодая женщина. Пустую. Она стояла и толкала ее рукой. Начался обстрел, а она продолжала качать. Я гуляла с Энджи и не могла оторвать от нее глаз. Звуки прилетов были очень сильными, а я стояла и смотрела на неё. Это как ночной кошмар, когда ты хочешь бежать, а ноги не слушаются. Меня "разбудила" моя собака. Она дрожала и выла в небо. Я не выдержала и побежала.
Я не знаю, кто это женщина. Больше я ее не видела. Я спросила у соседей. Они тоже не знали. Андрей предположил, что она со двора через дорогу. Там сложился дом от авиаудара, ее ребенок остался внутри. Достать не смогли никого. Погибло много людей. В тот день она куда-то вышла и осталась жива. Возможно ходила за водой или едой. Теперь качает на качелях своего мертвого ребенка. Наверное, приходила с ним на эту площадку до войны.
Сегодня мы с мужем узнали, что нашу квартиру размародерили. Наш родственник сообщил, что у нас уже не осталось ничего. Все забрали. Мы не стали горевать. Это бессмысленно. Нас там нет, а кому-то эти вещи оказались нужнее. С другой стороны неприятно, что ковырялись в наших вещах. Надеюсь, это кто-то из мариупольцев, а не мерзкая рус...я.
Мариупольцам можно. Им нужно выжить. Тем более у меня долг перед "мародерами". В самом начале войны, когда закрылись все аптеки и лекарств не было вообще , у меня оставалась маленькая пластинка таблеток для сердца. Я их делила пополам и считала дни до окончания войны. Я была уверена, если этот ужас не закончится, то обязательно умру, потому что таблетки нужно пить каждый день.
Война не заканчивалась, а количество таблеток уменьшалось. Я не была уверена, что мое сердце без них выдержит. Их оставалось всего три штуки. Я спрашивала у кого только можно, но мне отвечали, что аптеки закрыты или разграблены и никто не знал где можно достать лекарства.
Однажды в Ноев ковчег пришли Витя и Лена. Мать Вити, как и я, сердечница. Он вскрыл аптеку, чтобы спасти ей жизнь. Потом узнал об мне. Сказал:"Приходи, мы посмотрим, что у нас есть" . Его мама отдала мне ровно половину пачки. У нее больше не было. Я пыталась заплатить. Спросила : "Сколько я вам должна?" Она сказала: "Что за глупости? Ничего" А я знаю, что должна. Целую жизнь.
И снова мой пост удалили. А я его подкорректировала. И кто мне рассказывал про нейтральность ФБ? В моем посте никакой ненависти. Там правда о войне с рашистами. Всё-таки может пора признать, что эти социальные сети оккупировали российские пропагандисты и работают на рашку? Я буду печатать до тех пор, пока мерзкие убийцы не покинут мою землю.
И снова пост о злодеяниях российской федерации на украинской земле. Повторим. Попытка номер три. И мой предыдущий пост появился. ФБ признал свою ошибку?
#мариуполь #надежда Люди, которые остались. Они не могут уехать. Они живут в изуродованном городе с покалеченными душами. Мы думаем: как же так, как они смеют жить под оккупантами? Они стоят в очереди за гуманитаркой, готовят еду на костре, выпускают своих детей кататься на качелях, убирают расстрелянные дворы, высаживают цветы в воронках от снарядов, приходят на могилы близких.
Теперь места захоронения совсем рядом. Просто под боком. Живые и мертвые присматривают друг за другом. Во время бомбёжек и обстрелов никого не хоронили. Ровесник моего старшего племянника 20 - летний Владлен не смог жить в одной квартире с мертвой бабушкой. Он пришел в Ноев ковчег. Бабушка осталось лежать на балконе.
Влад не знал, что делать и переехал в подвал под гаражом. Он старался быть полезным и даже чистил старую и сморщенную картошку на суп. Принес из дома оставшиеся запасы продуктов. Всегда первым шел колоть дрова. Казался спокойным и сдержанным. Однажды сказал:"Понимаете, я остался один. У меня больше никого нет". Его воспитывала та самая бабушка, которую мы не похоронили.
Когда в его дом попало несколько снарядов, во многих квартирах случился пожар и обвалы. Если бы Влад был там его бы завалило бетонными плитами и тяжёлыми кусками штукатурки. Но он, счастливчик, в это время мерз в трёхметровом подвале и слушал, как бомбы наверху рвут на куски его город. Получается, мертвая бабушка спасла ему жизнь.
Мариуполь сейчас стал городом холмиков. Они теперь повсюду. Рашисты превратили город в огромное кладбище. Некоторые могилы безымянные или с надписями на дощечках, от которых в груди становится горячо, как будто сердце положили на раскаленную сковородку: "Светлана - 34, Саша - 40, девочка Наташа 14-15 лет. Жили в подвале. Погибли от авиаудара". В одной из общих групп я увидела фото с этой записью. Сколько ещё судеб осталось на деревянных табличках, написанных от руки.
В Мариуполе самыми крепкими оказались детские площадки. Крепче любых убежищ и бункеров. Карусели, горки, лесенки и качели. Они стоят среди обгоревших домов ярким напоминанием о мирной жизни и нормальном детстве. Лучше качели погибли, а все мариупольские дети остались бы живы.
Одну из качелей раскачивала молодая женщина. Пустую. Она стояла и толкала ее рукой. Начался обстрел, а она продолжала качать. Я гуляла с Энджи и не могла оторвать от нее глаз. Звуки прилетов были очень сильными, а я стояла и смотрела на неё. Это как ночной кошмар, когда ты хочешь бежать, а ноги не слушаются. Меня "разбудила" моя собака. Она дрожала и выла в небо. Я не выдержала и побежала.
Я не знаю, кто это женщина. Больше я ее не видела. Я спросила у соседей. Они тоже не знали. Андрей предположил, что она со двора через дорогу. Там сложился дом от авиаудара, ее ребенок остался внутри. Достать не смогли никого. Погибло много людей. В тот день она куда-то вышла и осталась жива. Возможно ходила за водой или едой. Теперь качает на качелях своего мертвого ребенка. Наверное, приходила с ним на эту площадку до войны.
Сегодня мы с мужем узнали, что нашу квартиру размародерили. Наш родственник сообщил, что у нас уже не осталось ничего. Все забрали. Мы не стали горевать. Это бессмысленно. Нас там нет, а кому-то эти вещи оказались нужнее. С другой стороны неприятно, что ковырялись в наших вещах. Надеюсь, это кто-то из мариупольцев, а не мерзкая рус...я.
Мариупольцам можно. Им нужно выжить. Тем более у меня долг перед "мародерами". В самом начале войны, когда закрылись все аптеки и лекарств не было вообще , у меня оставалась маленькая пластинка таблеток для сердца. Я их делила пополам и считала дни до окончания войны. Я была уверена, если этот ужас не закончится, то обязательно умру, потому что таблетки нужно пить каждый день.
Война не заканчивалась, а количество таблеток уменьшалось. Я не была уверена, что мое сердце без них выдержит. Их оставалось всего три штуки. Я спрашивала у кого только можно, но мне отвечали, что аптеки закрыты или разграблены и никто не знал где можно достать лекарства.
Однажды в Ноев ковчег пришли Витя и Лена. Мать Вити, как и я, сердечница. Он вскрыл аптеку, чтобы спасти ей жизнь. Потом узнал об мне. Сказал:"Приходи, мы посмотрим, что у нас есть" . Его мама отдала мне ровно половину пачки. У нее больше не было. Я пыталась заплатить. Спросила : "Сколько я вам должна?" Она сказала: "Что за глупости? Ничего" А я знаю, что должна. Целую жизнь.