Мои рассказы

[Andrey Avdey]

Сглупил первый раз, создав отдельную тему для одного рассказа. Ошибку исправляю.
Интересно мнение тех, кто живет далеко от родных земель.
Сам я из Минска, окончил советскую школу, отслужил сначала в советской, затем в российской армии срочную. В общем, как все. Буду рад отзывам, замечаниям и критике. С уважением.
Андрей Авдей.

[Andrey Avdey]

Андрей Авдей
Стрелял, внучки, стрелял.

Когда я приезжаю в родную деревню, часто прихожу на кладбище. После уборки могил родственников, обязательно останавливаюсь у одного надгробия. Где похоронен «дед Винак», как его называли. Говса Викентий Яковлевич.
На памятнике — фото дедушки с «буденовскими» усами. Фото челове-ка-легенды. В 1942-м девятнадцатилетним ушёл в партизаны. После осво-бождения Беларуси был призван в РККА, войну закончил в Берлине в зва-нии сержанта, командира 57-мм орудия.
Освобождал Варшаву, форсировал Одер, штурмовал Рейхстаг. В со-ставе подразделения имел четыре благодарности Верховного Главнокоман-дующего Сталина (за освобождение Польши, Варшаву, Одер и Берлин) и благодарность Жукова за штурм Рейхстага. Участник Парада Победы.
В деревне его уважали, а мы, детвора, при каждом удобном случае за-сыпали вопросами:
— Дед, расскажи, а что ты делал на войне?
— Стрелял, внучки, стрелял.
— А по ком?
— По немцам, внучки, по немцам.
— А по танкам стрелял?
— И по ним, внучки, и по ним.
— Много подбил?
— Не считал, внучки, не считал.
На этом разговор, как правило, заканчивался, и старик уходил в хату. О том, что одна из его наград — за вынесенного с поля боя тяжело раненого командира батареи, я узнал много позже, когда Викентия Яковлевича уже не было в живых.
Тогда же его дочь показала благодарности Сталина и Жукова, ордена Славы, Отечественной войны и Красной звезды, медали за Варшаву, Берлин, «За отвагу» и «За боевые заслуги», нашивки за ранения.
Дед Винак никогда не носил награды, как и все ветераны в нашей де-ревне. Они вообще никогда не рассказывали о войне, не кичились подвигами и не считали себя героями. И только раз в году, на 9 Мая, старики собира-лись в парке. Без медалей и орденов, без торжеств и пафосных речей. Сидели на лавках и молча пили.
За тех, кто «стрелял, внучки, стрелял».

[Andrey Avdey]

Целую гору белья привезли, света не видно. Все отскоблить, выстирать и высушить. Нам – банно-прачечному отряду. Который фронтовики «пузырь» называют. В шутку, конечно.

***
- Веселее, красавицы мои.
Улыбнулись и потащили тюки. Тяжелые они, надрываются девочки, стонут. У кого спина ноет, кто грыжей мается. Ничего, сейчас замочим, отдохнете немного.
***

- Что ж ты, дочка, одна-то. Дай помогу.

Все белье в крови. Дырка на дырке, то рукав оторван, то штанина. Забрасываем в первую холодную воду. Она будет черной от грязи или красной. Руки стынут, артрит проклятый замучил.

***
- Испугалась, моя хорошая? Погоди, я сама.

Яма в стороне вырыта, туда и сносим, что в белье осталось. Руки, пальцы, чего только не доставали. Как наполнится, засыпаем. По ночам вижу эти могилки. Сколько их позади оставили.

***
- Не курить, ясно, девоньки?
Засияли улыбками в ответ.

Белье в керосине вымачиваеся, чтобы паразитов убить. Вот и носим из одного чана в другой, мозоли в кровь стиртая.

***
- Как парит, а? Вокруг зима, а у нас лето.

Пока кипятится, мы грееемся рядышком. Только ноги все равно мерзнут. Ничего, плеснула в ботинки горячей воды, и теплее стало.

***
- За день сотню пар белья? Постираю двести я. Эх!

Повеселели, над корытами склонившись. Руки от хлорка и щелока разъедены, кожа до локтей потрескалась. Ничего, солидолом помажу, полегчает.

***
- У сильной девушки – женится, никуда не денется!

Хохочут, белье отжимая. А плечи так ломит, что сил нет.

***
- Вот чем пахнет страх вражеский.

Смеются. Перед сушкой пропитываем белье мылом «К». Специально против насекомых. Правда, голова болит от запаха, и ногти слезли.

***
- Новые отрастут еще лучше, чем были, поверьте бабушке.
- Чтобы мы без вас делали, Васильевна, никогда не унываете, - улыбаются.

А как же иначе, девочки мои. Без веселья и задора не дожить до Победы, а увидеть её очень хочется. Потом и помирать можно. Горевать по мне некому. Всех война забрала: и мужа, и сыновей.

***
Не слышат, попадали от усталости, спят. А я, старая, еще постираю. Ведь живу сейчас, только над корытом склонившись.

Эпилог.

Из воспоминаний В. К. Братчиковой-Борщевской (С. Алексиевич «У войны не женское лицо»): «а одну прачку наградили орденом Красной Звезды. Самая лучшая прачка, она не отходила от корыта: бывало, все уже не имеют сил, падают, а она стирает. Это была пожилая женщина, у нее вся семья погибла».

Автор: Андрей Авдей
Рассказ из сборника "Как родных сыновей", который планируется в июне. О проекте по изданию можно прочитать здесь https://planeta.ru/campaigns/133555