Zuboskalov
02-21-2015, 01:49 AM
Ровно год назад произошло славное событие в Истории русского мира - Великое Скачище на Майдане. Для нас с вами это была истинная февральская революция. Главным ее итогом стало воссоединение исконно русского Крыма с Россией. Затем последовало схематичное начертание границ Новороссии, у нее уже появились свои первенцы: республики ДНР и ЛНР. Сегодня они обладают собственной армией и способны отразить любую атаку на нашу страну со стороны нацистов. Этот великий для нашей Истории день 21 февраля 2014 года, четко оголил лицо фашизма, ранее лишь изредка упоминавшегося по ТВ, посему мы постоянно путали многих фашистов со своими братьями. Самый опасный враг этот тот враг, который воспринимается за друга, теперь же мы освобождаемся от этого векового бремени. Мир становится прозрачнее.
К сожалению, наши Победы врагам не понравились и они начали жечь и убивать людей, омрачив атмосферу праздника. Но сегодня вчерашние трактористы и шахтеры воспрянули против нацизма успешно захлопнув несколько "котлов", поэтому лозунг "Киев капут" уже не за горами. Также мы вывели на еще более чистую воду истинные мотивы Запада, что достаточно крепко бьет по нашей 5 колонне в том числе в виде либеральных СМИ. Это бьет и по самому Западу, теперь его лидеры вынуждены прилетать к нам на поклон. Не обошлось и без пересмотра исторических несправедливостей. Никто не дал галицийцам столько благ, сколько ей дали первые большевики. Ликует мое сердце, когда я вижу, как интеллектуальные инвалиды из числа противников делают за нас нашу работу, организуя ленинопады. Впереди нас еще ожидает много побед, но самое главное помнить, что просто так они к нам не придут, необходимо работать столь же усердно, как сейчас работают республики пока еще молодой и не возмужавшей Новороссии. Еще раз всех с праздником!
http://www.youtube.com/watch?v=D8HqRH5cHPo
Zuboskalov
02-23-2015, 02:25 AM
http://svpressa.ru/war21/article/113631/
Бывший недавно главкомом ВВС Великобритании Майкл Грейдон заявил, что военный потенциал его страны сократился вдвое по сравнению с тем, что был на момент окончания Холодной войны. Сегодня, по словам генерала, британская армия и в подметки не годится российской. «Мы в той или иной степени находимся в милости русских… Мне только интересно, как давно русские знают, насколько мы обнажены, и что они уже предприняли в этом случае», – заявил Грейдон.
С британским генералом сложно не согласиться. Сами британцы составили таблицу, показывающую превосходство российской армии. Так, в Вооруженных силах РФ служит 771 тысяча человек, а в британских – всего 154 тысячи, у нас на вооружении 2800 танков и 5145 стволов артиллерии, у британцев – 227 танков и 642 ствола, у России есть 1144 самолета, а у Великобритании всего лишь 206.
Видят на Западе и то, насколько умело может обращаться Россия имеющимися ресурсами. Грузинская армия, которую в течение многих лет обучали и вооружали американцы, в августе 2008 года была разбита российскими войсками практически мгновенно. В США и Европе до сих пор не могут отойти от шока, вызванного появлением «вежливых людей» в Крыму. Полуостров «уплыл» к России без единого выстрела. А вот натовская разведка оказалась, мягко говоря, не на высоте, так как действия России даже не могла предсказать.
PartizanCA
02-23-2015, 03:01 AM
[ «Мы в той или иной степени находимся в милости русских… , – заявил Грейдон.
Милость русских.
Леонид Николаевич Рабичев родился в 1923 году в Москве. Старший лейтенант запаса. В 1942 году окончил военное училище. С декабря 1942 года лейтенант, командир взвода 100-й отдельной армейской роты ВНОС при управлении 31-й армии. На Центральном, Третьем Белорусском и Первом Украинском фронтах участвовал в боевых действиях по освобождению Ржева, Сычевки, Смоленска, Орши, Борисова, Минска, Лиды, Гродно, в боях в Восточной Пруссии от Гольдапа до Кенигсберга, в Силезии на Данцигском направлении участвовал во взятии городов Левенберг, Бунцлау, Хайльсберг и других, в Чехословакии дошел до Праги. Награжден двумя орденами Отечественной войны II степени, орденом "Красная Звезда", медалями. Член Союза художников СССР с 1960 года, член Союза писателей Москвы с 1993 года, автор тринадцати книг стихов, книги мемуаров.
Фрагмент из его книги "Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31-й армии. 1941-1945":
Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком – старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно, по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад.
Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.
Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.
Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали.
Нет, не круговая порука и вовсе не месть проклятым оккупантам этот адский смертельный групповой секс.
Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы.
Потрясенный, я сидел в кабине полуторки, шофер мой Демидов стоял в очереди, а мне мерещился Карфаген Флобера, и я понимал, что война далеко не все спишет. Полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.
– Кончай! По машинам!
А сзади уже следующее подразделение.
И опять остановка, и я не могу удержать своих связистов, которые тоже уже становятся в новые очереди. У меня тошнота подступает к горлу.
До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей. Шоссе освобождается для движения. Темнеет.
Слева и справа немецкие фольварки. Получаем команду расположиться на ночлег.
Это часть штаба нашей армии: командующий артиллерией, ПВО, политотдел.
Мне и моему взводу управления достается фольварк в двух километрах от шоссе.
Во всех комнатах трупы детей, стариков, изнасилованных и застреленных женщин.
Мы так устали, что, не обращая на них внимания, ложимся на пол между ними и засыпаем.
Утром разворачиваем рацию, по РСБ связываемся с фронтом. Получаем указание наводить линии связи. Передовые части столкнулись, наконец, с занявшими оборону немецкими корпусами и дивизиями.
Немцы больше не отступают, умирают, но не сдаются. Появляется в воздухе их авиация. Боюсь ошибиться, мне кажется, что по жестокости, бескомпромиссности и количеству потерь с обеих сторон бои эти можно сравнить с боями под Сталинградом. Это вокруг и впереди.
Я не отхожу от телефонов. Получаю приказания, отдаю приказания. Только днем возникает время, чтобы вынести на двор трупы.
Не помню, куда мы их выносили.
На двор?
В служебные пристройки? Не могу вспомнить куда, знаю, что ни разу мы их не хоронили.
Похоронные команды, кажется, были, но это далеко в тылу.
Итак, я помогаю выносить трупы. Замираю у стены дома.
Весна, на земле первая зеленая трава, яркое горячее солнце. Дом наш островерхий, с флюгерами, в готическом стиле, крытый красной черепицей, вероятно, ему лет двести, двор, мощенный каменными плитами, которым лет пятьсот.
В Европе мы, в Европе!
Размечтался, и вдруг в распахнутые ворота входят две шестнадцатилетние девочки-немки. В глазах никакого страха, но жуткое беспокойство.
Увидели меня, подбежали и, перебивая друг друга, на немецком языке пытаются мне объяснить что-то. Хотя языка я не знаю, но слышу слова «мутер», «фатер», «брудер».
Мне становится понятно, что в обстановке панического бегства они где-то потеряли свою семью.
Мне ужасно жалко их, я понимаю, что им надо из нашего штабного двора бежать куда глаза глядят и быстрее, и я говорю им:
– Муттер, фатер, брудер – нихт! – и показываю пальцем на вторые дальние ворота – туда, мол. И подталкиваю их.
Тут они понимают меня, стремительно уходят, исчезают из поля зрения, и я с облегчением вздыхаю – хоть двух девочек спас, и направляюсь на второй этаж к своим телефонам, внимательно слежу за передвижением частей, но не проходит и двадцати минут, как до меня со двора доносятся какие-то крики, вопли, смех, мат.
Бросаюсь к окну.
На ступеньках дома стоит майор А., а два сержанта вывернули руки, согнули в три погибели тех самых двух девочек, а напротив – вся штабармейская обслуга – шофера, ординарцы, писари, посыльные.
– Николаев, Сидоров, Харитонов, Пименов… – командует майор А. – Взять девочек за руки и ноги, юбки и блузки долой! В две шеренги становись! Ремни расстегнуть, штаны и кальсоны спустить! Справа и слева, по одному, начинай!
А. командует, а по лестнице из дома бегут и подстраиваются в шеренги мои связисты, мой взвод. А две «спасенные» мной девочки лежат на древних каменных плитах, руки в тисках, рты забиты косынками, ноги раздвинуты – они уже не пытаются вырываться из рук четырех сержантов, а пятый срывает и рвет на части их блузочки, лифчики, юбки, штанишки.
Выбежали из дома мои телефонистки – смех и мат.
А шеренги не уменьшаются, поднимаются одни, спускаются другие, а вокруг мучениц уже лужи крови, а шеренгам, гоготу и мату нет конца.
Девчонки уже без сознания, а оргия продолжается.
Гордо подбоченясь, командует майор А. Но вот поднимается последний, и на два полутрупа набрасываются палачи-сержанты.
Майор А. вытаскивает из кобуры наган и стреляет в окровавленные рты мучениц, и сержанты тащат их изуродованные тела в свинарник, и голодные свиньи начинают отрывать у них уши, носы, груди, и через несколько минут от них остаются только два черепа, кости, позвонки.
Мне страшно, отвратительно.
Внезапно к горлу подкатывает тошнота, и меня выворачивает наизнанку.
Майор А. – боже, какой подлец!
Я не могу работать, выбегаю из дома, не разбирая дороги, иду куда-то, возвращаюсь, я не могу, я должен заглянуть в свинарник.
Передо мной налитые кровью свиные глаза, а среди соломы, свиного помета два черепа, челюсть, несколько позвонков и костей и два золотых крестика – две «спасенные» мной девочки.
http://www.ozon.ru/context/detail/id/6295518/