In2HiDef
02-25-2012, 05:48 PM
http://nvo.ng.ru/wars/2012-02-24/1_international.html
Сергей Коломнин
Солдаты четырех континентов и трех океанов
Особенности выполнения интернационального долга воинами нашей страны http://nvo.ng.ru/images/2012-02-24/6-1-1.jpg
Советские советники и их ангольские подопечные.
Фото из архива Союза ветеранов Анголы
Об авторе: Сергей Анатольевич Коломнин - заместитель председателя cовета Cоюза ветеранов Анголы.
15 февраля наша страна во второй раз официально отметила День памяти россиян, исполнявших служебный долг за пределами Отечества, внесенный федеральным законом РФ от 29 ноября 2010 года в госуарственный перечень дней воинской славы и памятных дат России.
После окончания Второй мировой войны десятки тысяч советских военнослужащих, выполняли интернациональный долг за рубежами нашей Родины. К началу 80-х годов ХХ века СССР вел активное военное сотрудничество с более чем 40 странами Азии, Африки и Латинской Америки. Только в Анголе, Вьетнаме, Лаосе, Сомали и Эфиопии с 1965 по 1991 год в качестве советников, специалистов и переводчиков побывали 46 833 советских военнослужащих, в числе которых было 523 генералов и адмиралов. В этих странах погибли 178 человек, в том числе четыре генерала, в плен к противнику попали десять человек, из которых вернулись на родину только четверо.
Еще задолго до начала войны в Афганистане СССР посылал за рубеж крупные воинские части и соединения. Достаточно назвать войну в Корее в 1950–1953 годах, где с американскими летчиками дрался 64-й советский истребительный авиационный корпус. В составе насчитывалось до 26 тыс. человек. В 70–80-е годы ХХ века кроме Афганистана войска периодически направлялись и в другие страны. Так, например, в составе «ограниченных группировок войск ПВО и ВВС» в Египте в 1970–1972 годах несли боевую службу около 15 тыс. советских военнослужащих, а в Сирии в 1983–1984 годах – более 8 тыс. человек.
В чем же заключалось «выполнение интернационального долга» за рубежом? Советские военнослужащие направлялись туда для оказания помощи дружественным СССР режимам и национально-освободительным движениям в строительстве их вооруженных сил, отражении агрессии извне, а во многих случаях – и борьбе с внутренней вооруженной оппозицией.
В каких условиях приходилось трудиться за рубежом нашим военнослужащим? С какими проблемами и трудностями они сталкивались? Как им удавалось выживать в боевой обстановке?
В ПЛЕН ЖИВЫМИ НЕ СДАВАТЬСЯ
Как это ни парадоксально звучит, но, согласно указаниям министра обороны СССР, советским военнослужащим, проходящим службу за рубежом, формально запрещалось напрямую участвовать в боевых действиях. Войны в Корее и Афганистане, в которых участвовали ограниченные контингенты войск, а также во Вьетнаме и некоторых других странах, где наши ракетчики и летчики защищали их «мирное небо», сбивая «Миражи», «Фантомы» и В-52, – скорее исключение, чем правило. Запрет на участие в боевых действиях во многих странах обуславливался прежде всего возможностью пленения противником наших военнослужащих. Советское руководство понимало, что в условиях холодной войны любой пленный советский офицер и солдат – это эффективное оружие в идеологической борьбе сторон.
Например, министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Гречко на проводах советских летчиков-истребителей в Египет в марте 1970 года предупреждал: «Имейте в виду, товарищи, если вас собьют за Суэцким каналом и вы попадете в плен, мы вас не знаем, выкарабкивайтесь сами».
Практически это означало, что государство снимает с себя всю ответственность за своих граждан, попавших в плен за рубежом. С одной стороны – летайте и сбивайте противника (а что еще может делать боевой летчик на боевом самолете в небе воюющей страны?). А с другой – «выкарабкивайтесь сами». Как «выкарабкиваться», наши летчики, защищавшие небо Египта, поняли без слов. И всегда держали наготове пистолет с патроном в патроннике.
А вот что вспоминал военный переводчик советника командира 11-й пехотной бригады ангольской армии лейтенант Л. Красов о боях на анголо-намибийской границе в августе 1981 года. «Нас окружили юаровцы. Обстреляли с воздуха и сбросили листовки, текст которых гласил, что «ее предъявителю при наличии при нем плененных или самолично убитых ангольских офицеров, коммунистов и советских советников предоставляется право выхода из кольца». И на раздумье – один день. А накануне связисты 11-й бригады получили шифровку от советника командующего 5-го военного округа примерно с таким текстом: «Держаться до последнего. В плен живыми не сдаваться…»
Л. Красову и еще нескольким советникам все же удалось вырваться живыми из огненного кольца. Но повезло не всем. В том бою погибли два советских офицера-советника, две женщины, жены советников. Причем, как рассказывали ангольские военнослужащие, участники тех боев, советнику Национального политкомиссара ангольской армии полковнику П. Хрупилину, они видели, как оказавшийся в окружении южноафриканских солдат советник начальника артиллерии бригады из пистолета сначала застрелил свою жену, а потом покончил с собой.
Другому советскому специалисту – прапорщику Н. Пестрецову повезло, и он остался жив. Но был захвачен в плен. До своего освобождения он провел в южноафриканской тюрьме почти полтора года. Прибывшая из Москвы в Анголу для расследования гибели советских граждан высокая комиссия, узнав, что прапорщика взяли в плен, когда он рыдал над телом своей убитой жены, записала в акте, что «Пестрецов Н.Ф. в бою вел себя неадекватно».
Не смогли выполнить приказ «выкарабкиваться самим» и советские военнослужащие из состава отдельного медицинского батальона, расквартированного в конце 70-х годов в Эфиопии. В июне 1978 года они попали в сомалийскую засаду. Пятеро из них в бою были убиты, а подполковник Н. Удалов был вывезен боевиками на территорию Сомали и до сих пор считается пропавшим без вести. Больше повезло советским военным советникам в Эфиопии полковнику Ю. Калистратову, подполковнику Е. Чураеву и переводчику лейтенанту А. Кувалдину. Почти три года советские офицеры пробыли в плену у оппозиционного Фронта освобождения Эритреи. Их, как и прапорщика Н. Пестрецова, удалось освободить благодаря усилиям советского МИДа и тайным контактам сотрудников внешней разведки (ПГУ КГБ) с их иностранными коллегами.
Самое поразительное, что наши военнослужащие, оказавшиеся в плену, даже не могли считаться в соответствии с международной конвенцией военнопленными со всеми вытекавшими из этого последствиями. Удостоверения личности и военные билеты, личные номера офицеров, свидетельства о рождении и другие документы – все это брать за рубеж категорически запрещалось. Советские же загранпаспорта изымались сразу после въезда в страну. Лишь те, кому по роду службы приходилось водить автомобиль, получали в местных отделениях дорожной полиции водительские права – хоть какой-то документ. Поэтому противник часто воспринимал захваченных иностранцев в военной форме без знаков различия как наемников. Наши же военнослужащие никаких доказательств своего гражданства и принадлежности к Вооруженным силам СССР предоставить не могли. Например, по воспоминаниям Н. Пестрецова, он на допросах в контрразведке ЮАР усиленно повторял легенду, заученную при подготовке в 10-м Главном управлении Генштаба: «Я – гражданский авторемонтник с калининградского филиала завода ГАЗ, восстанавливал поврежденную автотехнику, а в зоне боевых действий оказался случайно».
Сергей Коломнин
Солдаты четырех континентов и трех океанов
Особенности выполнения интернационального долга воинами нашей страны http://nvo.ng.ru/images/2012-02-24/6-1-1.jpg
Советские советники и их ангольские подопечные.
Фото из архива Союза ветеранов Анголы
Об авторе: Сергей Анатольевич Коломнин - заместитель председателя cовета Cоюза ветеранов Анголы.
15 февраля наша страна во второй раз официально отметила День памяти россиян, исполнявших служебный долг за пределами Отечества, внесенный федеральным законом РФ от 29 ноября 2010 года в госуарственный перечень дней воинской славы и памятных дат России.
После окончания Второй мировой войны десятки тысяч советских военнослужащих, выполняли интернациональный долг за рубежами нашей Родины. К началу 80-х годов ХХ века СССР вел активное военное сотрудничество с более чем 40 странами Азии, Африки и Латинской Америки. Только в Анголе, Вьетнаме, Лаосе, Сомали и Эфиопии с 1965 по 1991 год в качестве советников, специалистов и переводчиков побывали 46 833 советских военнослужащих, в числе которых было 523 генералов и адмиралов. В этих странах погибли 178 человек, в том числе четыре генерала, в плен к противнику попали десять человек, из которых вернулись на родину только четверо.
Еще задолго до начала войны в Афганистане СССР посылал за рубеж крупные воинские части и соединения. Достаточно назвать войну в Корее в 1950–1953 годах, где с американскими летчиками дрался 64-й советский истребительный авиационный корпус. В составе насчитывалось до 26 тыс. человек. В 70–80-е годы ХХ века кроме Афганистана войска периодически направлялись и в другие страны. Так, например, в составе «ограниченных группировок войск ПВО и ВВС» в Египте в 1970–1972 годах несли боевую службу около 15 тыс. советских военнослужащих, а в Сирии в 1983–1984 годах – более 8 тыс. человек.
В чем же заключалось «выполнение интернационального долга» за рубежом? Советские военнослужащие направлялись туда для оказания помощи дружественным СССР режимам и национально-освободительным движениям в строительстве их вооруженных сил, отражении агрессии извне, а во многих случаях – и борьбе с внутренней вооруженной оппозицией.
В каких условиях приходилось трудиться за рубежом нашим военнослужащим? С какими проблемами и трудностями они сталкивались? Как им удавалось выживать в боевой обстановке?
В ПЛЕН ЖИВЫМИ НЕ СДАВАТЬСЯ
Как это ни парадоксально звучит, но, согласно указаниям министра обороны СССР, советским военнослужащим, проходящим службу за рубежом, формально запрещалось напрямую участвовать в боевых действиях. Войны в Корее и Афганистане, в которых участвовали ограниченные контингенты войск, а также во Вьетнаме и некоторых других странах, где наши ракетчики и летчики защищали их «мирное небо», сбивая «Миражи», «Фантомы» и В-52, – скорее исключение, чем правило. Запрет на участие в боевых действиях во многих странах обуславливался прежде всего возможностью пленения противником наших военнослужащих. Советское руководство понимало, что в условиях холодной войны любой пленный советский офицер и солдат – это эффективное оружие в идеологической борьбе сторон.
Например, министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Гречко на проводах советских летчиков-истребителей в Египет в марте 1970 года предупреждал: «Имейте в виду, товарищи, если вас собьют за Суэцким каналом и вы попадете в плен, мы вас не знаем, выкарабкивайтесь сами».
Практически это означало, что государство снимает с себя всю ответственность за своих граждан, попавших в плен за рубежом. С одной стороны – летайте и сбивайте противника (а что еще может делать боевой летчик на боевом самолете в небе воюющей страны?). А с другой – «выкарабкивайтесь сами». Как «выкарабкиваться», наши летчики, защищавшие небо Египта, поняли без слов. И всегда держали наготове пистолет с патроном в патроннике.
А вот что вспоминал военный переводчик советника командира 11-й пехотной бригады ангольской армии лейтенант Л. Красов о боях на анголо-намибийской границе в августе 1981 года. «Нас окружили юаровцы. Обстреляли с воздуха и сбросили листовки, текст которых гласил, что «ее предъявителю при наличии при нем плененных или самолично убитых ангольских офицеров, коммунистов и советских советников предоставляется право выхода из кольца». И на раздумье – один день. А накануне связисты 11-й бригады получили шифровку от советника командующего 5-го военного округа примерно с таким текстом: «Держаться до последнего. В плен живыми не сдаваться…»
Л. Красову и еще нескольким советникам все же удалось вырваться живыми из огненного кольца. Но повезло не всем. В том бою погибли два советских офицера-советника, две женщины, жены советников. Причем, как рассказывали ангольские военнослужащие, участники тех боев, советнику Национального политкомиссара ангольской армии полковнику П. Хрупилину, они видели, как оказавшийся в окружении южноафриканских солдат советник начальника артиллерии бригады из пистолета сначала застрелил свою жену, а потом покончил с собой.
Другому советскому специалисту – прапорщику Н. Пестрецову повезло, и он остался жив. Но был захвачен в плен. До своего освобождения он провел в южноафриканской тюрьме почти полтора года. Прибывшая из Москвы в Анголу для расследования гибели советских граждан высокая комиссия, узнав, что прапорщика взяли в плен, когда он рыдал над телом своей убитой жены, записала в акте, что «Пестрецов Н.Ф. в бою вел себя неадекватно».
Не смогли выполнить приказ «выкарабкиваться самим» и советские военнослужащие из состава отдельного медицинского батальона, расквартированного в конце 70-х годов в Эфиопии. В июне 1978 года они попали в сомалийскую засаду. Пятеро из них в бою были убиты, а подполковник Н. Удалов был вывезен боевиками на территорию Сомали и до сих пор считается пропавшим без вести. Больше повезло советским военным советникам в Эфиопии полковнику Ю. Калистратову, подполковнику Е. Чураеву и переводчику лейтенанту А. Кувалдину. Почти три года советские офицеры пробыли в плену у оппозиционного Фронта освобождения Эритреи. Их, как и прапорщика Н. Пестрецова, удалось освободить благодаря усилиям советского МИДа и тайным контактам сотрудников внешней разведки (ПГУ КГБ) с их иностранными коллегами.
Самое поразительное, что наши военнослужащие, оказавшиеся в плену, даже не могли считаться в соответствии с международной конвенцией военнопленными со всеми вытекавшими из этого последствиями. Удостоверения личности и военные билеты, личные номера офицеров, свидетельства о рождении и другие документы – все это брать за рубеж категорически запрещалось. Советские же загранпаспорта изымались сразу после въезда в страну. Лишь те, кому по роду службы приходилось водить автомобиль, получали в местных отделениях дорожной полиции водительские права – хоть какой-то документ. Поэтому противник часто воспринимал захваченных иностранцев в военной форме без знаков различия как наемников. Наши же военнослужащие никаких доказательств своего гражданства и принадлежности к Вооруженным силам СССР предоставить не могли. Например, по воспоминаниям Н. Пестрецова, он на допросах в контрразведке ЮАР усиленно повторял легенду, заученную при подготовке в 10-м Главном управлении Генштаба: «Я – гражданский авторемонтник с калининградского филиала завода ГАЗ, восстанавливал поврежденную автотехнику, а в зоне боевых действий оказался случайно».