PDA

View Full Version : В полет! Назло врагам



AlexQ
12-20-2004, 03:05 PM
(c) Георгий Бовт

Есть такой бородатый анекдот про то, как заставить русского прыгнуть с моста: надо непременно написать большое объявление: «Внимание! С этого моста прыгать категорически запрещено!». Тогда точно прыгнет.

При этом такой вот прыжок с общенациональной философской точки зрения (ведь не зря этот анекдот именно русского, а не иностранного происхождения) ведь не есть воплощенный бред, самоубийственное сумасбродство, достойное лишь осуждения, или признак тяжелого умственного помешательства. Такой вот прыжок есть (и в глубине общенациональной души именно таким образом сие и трактуется) акт вполне осознанный и по большому счету былинный, являющийся воплощением в жизненное действо некоей потаенной, ждущей в уголках души высвобождения наружу особой миссии, в конце которой само собой подразумевается, что такому вот прыгуну все нипочем и он каким-нибудь (авось!) да чудом, но все равно останется живым. И будет счастливым. В отличие от, скажем, расчетливых и боязливых разных там французов, шведов, немцев и, уж конечно же, этих примитивных америкосов. Которые, напротив, все как один расшибутся.

Поэтому они не прыгают, а мы прыгаем.

Мы верим, что изобретательность есть родная сестра вседозволенности и всяческому пренебрежению правилами. А на самом деле она лишь троюродная. А родные ей – систематичность, кропотливость и настойчивость, вознаграждаемые – по заслугам – озарениями. Но «по заслугам» нам кажется не только скучным, но временами и совершенно социально несправедливым. Посему кропотливой систематичности и работе по писаным правилам мы предпочитаем вольную импровизацию, музыку которой нащупываем в струнах своей непредсказуемой души, которая то как раззудится-разлетится на просторе, то как скукожится под гнетом сатрапской власти, но все равно продолжает летать. Только во втором случае уже так низенько-низенько.

Собственно, все наши разговоры про «особый путь» – это лишь оправдание перед самими собой своего неотъемлемого, почерпнутого в былинах и сказках про скатерть-самобранку, про щучье веленье и неизменно торжествующего (всякий раз каким-то совершенным, кажущимся любому иностранцу незаслуженным чудом) в хеппи-энде Ивана-дурака, священного, неотъемлемого нашего права – права «прыгать с моста».

В этом смысле, конечно, вся эта рыночная экономика, выписанная по лекалам манчестерца Адама Смита да пересаженная на нашу самобытную почву, есть некий непостижимый оксюморон современной русской жизни. Все эти контракты, патенты, аудиты-шмаудиты. Все эти фондовые рынки и отчетность по стандартам GAAP. Тьфю ты, господи, гадость-то какая. Частная собственность наконец. Это ж не-спра-вед-ли-во!

Это ж надо быть расчетливым, циничным, вежливым с кем надо, но противно; надо жить по многочисленным – и ненавистным – «англо-саксонским» правилам, где человек человеку, как нам рассказывали и продолжают рассказывать в школе, волк. Короче, прыгать с моста нельзя, иначе будет штраф. А штраф унижает вольную душу, как и, скажем, эвакуированный с места неправильной парковки автомобиль.

Строить экономику по не тобой писанным правилам (а правила вообще ненавистны, они черствее, несправедливее более привычных нам «понятий», никак не предусматривают нужных нам исключений, не вникают в особенности, не учитывают уникальность нашего случая, который уникален всегда по определению) – противно и не хочется. А хочется – чтоб по душе. Согласно известной только нам миссии. Чтоб по справедливости да по понятиям. Чтоб, если хочется играть в «очко» с переменным победным числом – то и пожалуйста. Если хочется кого кинуть, потому как рожей не вышел, – то извольте. Если хочется чего отнять у «не нашего» – то и это можно, бог простит. Во всяком случае, нам кажется, что он, бог, нам сильно должен, что он у нас «на счетчике» и уже потому простит.

Между прочим, мы долго уж крепились. Ходили все вокруг моста, косились на ненавистное объявление: мол, не прыгать. А эти, которые объявление повесили, те, что с Запада, все ездили сюда. Проверять, мол, не сорвали ли мы его, не прорвались ли к ограде, не свесились ли туда, вниз, к манящей нас неизвестностью свободного полета черной пропасти через перила. При этом они, конечно, нас за людей большого полета считать категорически отказываются: мол, ну куда вам до нас, цивилизованных да осмотрительных. А сами как бы все исподтишка подначивали: мол, если вы откажетесь от самой идеи с моста сигать, то мы вас запишем в семью цивилизованных народов, будем вас куда-нибудь принимать да интегрировать. К примеру, в ВТО какое (всемирное театральное общество, что ли?). Посадим за один стол – восьмыми, не шестерками же. И смотрят все на нас эдак как-то так высокомерно и совсем даже не снисходительно из-под своих пробковых шлемов. И видно по их взгляду, что не восьмерки мы никакие в их жизненной иерархии. Минимум на два пункта ниже.

Это ж кого хочешь из себя выведет!

Ну а когда уж какой-то там вшивый техасский суд полез нас учить, как нам с нашими не по понятиям поступившими (залупившимися и оборзевшими вконец) пацанами разбираться, да что нам с этим поганым «Юганском» делать иль не делать, тут уж всякому терпению конец пришел. Все! Довольно нас учить! Мы сами тут как-нибудь.

К черту всякие ихние объявления-предостережения! Долой ограничения на неизбывную посконную самобытность! Не позволим сдерживать полет нашей воли и мысли! Аль мы себе не хозяева? Аль не рождены, чтоб любую, даже самую страшную и кровавую сказку сделать былью?

А вот хозяева мы! А вот – рождены! И сделаем!

Поэтому – вперед! Мы уж теперь оторвемся от них, паскуд западных, по полной!

Уже оторвались!

Уже летим!

И только мосты сзади горят…