Krakadil
06-30-2004, 03:36 PM
Итак, знатного казахского хакера Олега Зезева признали виновным в попытке вымогательства у мэра Нью-Йорка и увели обратно в тюрьму МСС. Ее зарешеченная крыша с играющими в баскетбол темнокожими узниками, как на ладони, видна с 15-го этажа федерального суда, где заседает судья Кимба Вуд, председательствовавшая на его процессе.
Пока Зезев ждал в МСС приговора, судебный отдел надзора составлял так называемую приговорную справку (pre-sentence report) с калькуляцией причитающегося Зезеву срока.
Происходило и еще что-то, но я не знаю, что именно: в деле Зезева после процесса появилась серия каких-то засекреченных документов (sealed documents), о содержании которых я могу только гадать. Чаще всего (хотя и не всегда) присутствие в деле большого количества таких документов свидетельствует о том, что данное лицо начало сотрудничать со следствием.
Но я не представляю себе, чем мог пригодиться следствию Зезев на этом этапе. Кого мог он закладывать? Своего подельника Яримаку? Но тот уже отмотался от суда и уехал в Россию (общавшиеся с ним в тюрьме говорили мне, что он был обижен на казахстанские власти, которые не пеклись о нем, когда он гнил в американском застенке МСС. Еще, по их словам, он был хронически обижен на евреев). Свою сообщницу Елену Горохову? Александра Ковалева, которому он оставил в машине инструкции на случай своего ареста? Назарбаева?
Еще одна загадка бытия.
В мае прошлого года Вуд неожиданно получила письмо от одной из присяжных, осудивших алма-атинского хакера-вымогателя. Это столь примечательный документ эпохи, что я позволю себе привести его полностью.
Уважаемая судья Вуд!
Я спросила у одного адвоката, уместно ли будет, если я напишу вам по поводу приговора Алексу Зезеву, на процессе которого я была присяжной. Мне было сказано, что это будет нормально. Если, на ваш взгляд, это не так, то просто выбросите это письмо и забудьте о нем.
Я не спорю, что вердикт был технически правильный.
Я не видела, как подсудимый карабкается по скамьям, и узнала об этом лишь после процесса. Это не повлияло бы на мое решение, как на него не повлияли его реплики в суде, и вот почему:
· это не имело никакого отношения к рассматриваемому делу,
* м-р Зезев должен был испытывать огромный стресс, он был до
смерти напуган,
* м-р Зезев не привык к американским судам. Скорее всего, он
не понимал, какую реакцию может вызвать его поведение.
Я верю, что вы вынесете ему надлежащий приговор. Вы были весьма предупредительны ко всем, кто присутствовал в вашем судебном зале. Я уверена, что вы будет столь же предупредительны к м-ру Зезеву.
Зачем я Вам пишу?
Среди моих друзей много русских ученых, и я вижу, что на восприятие этого дела могут влиять культурные особенности. Они могут повлиять на понимание подсудимого.
Мои русские друзья высоко ценят:
* ловкость (cleverness) и проявления оной — быть может, превыше
всего.
Может присутствовать элемент того, что мы назвали бы
обманом, мухлежем, манипулированием, но все равно: если что-то
ловко проделано, это может вызвать восхищение. Они
восхищаются, если кто-то прошел в метро без билета, хотя мы
можем воспринять это как нечестность, обман. Возможно, иные
русские смотря на вещи таким образом, потом что им
приходилось находить лазейки при строе, который десятилетиями
их угнетал.
* когда человек что-то делает, действует, чего-то добивается.
* когда он обеспечивает семью и, соответственно, "чего-то
достигает".
Я охотно верю, что г-н Зезев был достаточно хорошим, возможно, очень толковым программистом, который хотел "чего-то достичь" в жизни. Я могу представить себе ход его мыслей:
* Если я пошлю свое резюме м-ру Блумбергу, оно не вызовет
к себе серьезного отношения.
* Если я продемонстрирую м-ру Блумбергу мои способности, он
обратит на меня внимание и, быть может, возьмет меня на работу.
* Американцы ценят рисковых людей. Может, если они увидят мою
инициативность, она им понравится! Но рискую-то я, поэтому
лучше будет себя не выдавать.
* Так как я не знаю их законов, умнее всего будет заручиться
гарантиями и заверениями, что у меня не будет серьезных
неприятностей. Лучше не ездить туда, где меня могут посадить в
тюрьму или выдать. Они могут неправильно истолковать мои
мотивы. Есть такая опасность. Если они решать меня "упечь",
хорошо бы иметь способ их разубедить...
М-р Зезев, скорее всего, знал:
что он поступает "неправильно". Тем не менее, возможно, он исходил из того, что ценится в его культуре: он хотел был ловким, деятельным и добытчиком для семьи. Для некоторых русских эти ценности важнее, чем честность. Вот пример и комментарий:
* Ребенок роняет и разбивает в супермаркете банку варенья. Мать
предлагает за нее заплатить. Реакция некоторых русских: ну и
дура!
* Почему у некоторых русских нет обязательств по
отношению к целому, к большой общности? Потому что большие
общности никогда о них не заботилось. Не обладая НИКАКОЙ
ВЛАСТЬЮ в обществе, они не чувствовали себя
ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЗА НЕГО. Десятилетиями перед ними
стояла задача защитить себя от больших общностей,
позаботиться о себе и своих семьях. Эти глубинные, возможно,
подсознательные посылки трудно изменить... Видит Бог, я
пыталась!
М-р Зезев, скорее всего, не понимал:
* на сколь влиятельного и могущественного человека он пытался
произвести впечатление,
* насколько этот человек будет бояться за свою безопасность и
бизнес, и как резко он отреагирует, т. е. в течение 24 часов позвонит в ФБР.
* до какой степени американскому обществу надоели хакеры и что
оно отреагирует негативно и посчитает крайне важным отбить у
хакеров охоту этим заниматься.
Я прошу вас (в любом случае все это должно быть вам известно) учитывать эти культурные различия при вынесении приговора. К тому же м-р Зезев уже почти два года находится под стражей.
Я не имею понятия, чем ограничена ваша свобода действий. Но я совершенно уверена, что вы поступите наилучшим образом.
Искренне ваша
Энн О’Брайен
P. S. Пара идей:
Спросите у тюремного управления (или у какого-нибудь правительственного органа) какие охранные системы/программное обеспечение/базы данных/ и т. п. работают недостаточно хорошо. Приставьте его к их починке, так, чтобы срок его освобождения в определенных вами рамках зависел от успеха этой работы! Он применит свои способности НА БЛАГО общества, укрепит системы безопасности, получит возможность произвести хорошее впечатление, сделает какое-то доброе дело, сохранит свои профессиональные навыки и придет к выводу, что американская юстиция действительно справедлива!
Или пусть он обучит своим навыкам других заключенных, так, чтобы по освобождении они смогли достойно зарабатывать себе на жизнь. Пусть страна воспользуется его талантами. В кинофильме "Catch Me If You Can", который вы, возможно, видели, рассказывается правдивая история фальшивомонетчика Фрэнка Абэгнейла-младшего, который кончил тем, что стал работать на американское правительство.
Я, как могла, скребла по всем сусекам, но так и не смогла найти адрес вашей электронной почты. Если он у вас есть, поздравляю: он хорошо спрятан!
Это замечательный документ, наглядное пособие по либеральному видению мира. Такие прекраснодушные люди, как О’Брайен, много лет заведовали американской политикой до Рейгана, выискивая глубинные психологические причины бандитского поведения советских вождей: дескать, у СССР было тяжелое детство, поэтому он закомплексован и боязлив, из чего следует, что если США перестанут его пугать и разоружатся, то он успокоится и присоединится к дружной семье цивилизованных народов.
Потом пришел Рейган, назвал вещи своими именами, заорал: "Мистер Горбачев, снесите эту стену!" – и стал, наоборот, вооружаться. И СССР спешно развалился.
В зале суда Зезев был отнюдь не плакучей ивой, а наглым, самодовольным воришкой, который прекрасно знал, что он делает, и заранее заготовил себе "салазки для отмазки" – дискету с инструкциями на случай своей поимки, а потом писал близким в Алма-Ату из лондонской тюрьмы, как организовать ему алиби.
Если какой-то народ ценит человеческое мясо, то это не значит, что американские суды должны проявлять снисхождение к его людоедам. Тот факт, что у "некоторых русских" другие понятия, не имеет никакого значения в США.
Я уже цитировал протокол допроса алма-атинской сообщницы Зезева Елены Гороховой, которая сказала следователю ФБР Дэвиду Марзилиано: "...Зезев знал, что нарушил закон, и очень тревожился о своей безопасности. Он затеял всю эту историю исключительно ради денег и с самого начала не собирался помогать Блумбергу залатывать дыры в его системе безопасности".
Тем более что их давно уже залатали блумберговские компьютерщики.
Наконец, предположение, что Зезева можно будет пристроить в тюрьме к наладке казенных компьютеров, совсем уже смехотворно: пойманную лису не пристраивают охранять курятник. Еще смешнее идея о том, что он будет делиться своими навыками с другими заключенными, плодя за счет тюрьмы новых хакеров.
В остальном письмо весьма трогательное. Я оставил на автоответчике О’Брайен несколько сообщений, но она мне так и не перезвонила.
20 мая судья ответила учтивым письмом, в котором поблагодарила присяжную за то, что она поделилась с нею своими наблюдениями по поводу "культурных различий между русскими и жителями Соединенных Штатов", и посоветовала, "как их следует учесть при вынесении приговора м-ру Зезеву".
"Я тронута тем, что вы взяли на себя труд мне написать, и я ценю ваше усердие в достижении того, чтобы восторжествовала справедливость, — писала Вуд. — Я приму ваши соображения во внимание при вынесении приговора".
Естественно, вежливая, но бывалая Вуд ничего такого делать не собиралась, да и не могла бы: приговоры определяются "Уложением о наказаниях", от которого судьи не могут далеко отходить, — но лицемерие есть смазочное масло западной цивилизации.
Резать правду-матку — это наша "культурная особенность".
Зезев между тем обдумывал измену родине, о чем в следующий раз, когда я также расскажу о следующем деле следователя ФБР Марзилиано — на сей раз не русско-казахском, а грузинском
Пока Зезев ждал в МСС приговора, судебный отдел надзора составлял так называемую приговорную справку (pre-sentence report) с калькуляцией причитающегося Зезеву срока.
Происходило и еще что-то, но я не знаю, что именно: в деле Зезева после процесса появилась серия каких-то засекреченных документов (sealed documents), о содержании которых я могу только гадать. Чаще всего (хотя и не всегда) присутствие в деле большого количества таких документов свидетельствует о том, что данное лицо начало сотрудничать со следствием.
Но я не представляю себе, чем мог пригодиться следствию Зезев на этом этапе. Кого мог он закладывать? Своего подельника Яримаку? Но тот уже отмотался от суда и уехал в Россию (общавшиеся с ним в тюрьме говорили мне, что он был обижен на казахстанские власти, которые не пеклись о нем, когда он гнил в американском застенке МСС. Еще, по их словам, он был хронически обижен на евреев). Свою сообщницу Елену Горохову? Александра Ковалева, которому он оставил в машине инструкции на случай своего ареста? Назарбаева?
Еще одна загадка бытия.
В мае прошлого года Вуд неожиданно получила письмо от одной из присяжных, осудивших алма-атинского хакера-вымогателя. Это столь примечательный документ эпохи, что я позволю себе привести его полностью.
Уважаемая судья Вуд!
Я спросила у одного адвоката, уместно ли будет, если я напишу вам по поводу приговора Алексу Зезеву, на процессе которого я была присяжной. Мне было сказано, что это будет нормально. Если, на ваш взгляд, это не так, то просто выбросите это письмо и забудьте о нем.
Я не спорю, что вердикт был технически правильный.
Я не видела, как подсудимый карабкается по скамьям, и узнала об этом лишь после процесса. Это не повлияло бы на мое решение, как на него не повлияли его реплики в суде, и вот почему:
· это не имело никакого отношения к рассматриваемому делу,
* м-р Зезев должен был испытывать огромный стресс, он был до
смерти напуган,
* м-р Зезев не привык к американским судам. Скорее всего, он
не понимал, какую реакцию может вызвать его поведение.
Я верю, что вы вынесете ему надлежащий приговор. Вы были весьма предупредительны ко всем, кто присутствовал в вашем судебном зале. Я уверена, что вы будет столь же предупредительны к м-ру Зезеву.
Зачем я Вам пишу?
Среди моих друзей много русских ученых, и я вижу, что на восприятие этого дела могут влиять культурные особенности. Они могут повлиять на понимание подсудимого.
Мои русские друзья высоко ценят:
* ловкость (cleverness) и проявления оной — быть может, превыше
всего.
Может присутствовать элемент того, что мы назвали бы
обманом, мухлежем, манипулированием, но все равно: если что-то
ловко проделано, это может вызвать восхищение. Они
восхищаются, если кто-то прошел в метро без билета, хотя мы
можем воспринять это как нечестность, обман. Возможно, иные
русские смотря на вещи таким образом, потом что им
приходилось находить лазейки при строе, который десятилетиями
их угнетал.
* когда человек что-то делает, действует, чего-то добивается.
* когда он обеспечивает семью и, соответственно, "чего-то
достигает".
Я охотно верю, что г-н Зезев был достаточно хорошим, возможно, очень толковым программистом, который хотел "чего-то достичь" в жизни. Я могу представить себе ход его мыслей:
* Если я пошлю свое резюме м-ру Блумбергу, оно не вызовет
к себе серьезного отношения.
* Если я продемонстрирую м-ру Блумбергу мои способности, он
обратит на меня внимание и, быть может, возьмет меня на работу.
* Американцы ценят рисковых людей. Может, если они увидят мою
инициативность, она им понравится! Но рискую-то я, поэтому
лучше будет себя не выдавать.
* Так как я не знаю их законов, умнее всего будет заручиться
гарантиями и заверениями, что у меня не будет серьезных
неприятностей. Лучше не ездить туда, где меня могут посадить в
тюрьму или выдать. Они могут неправильно истолковать мои
мотивы. Есть такая опасность. Если они решать меня "упечь",
хорошо бы иметь способ их разубедить...
М-р Зезев, скорее всего, знал:
что он поступает "неправильно". Тем не менее, возможно, он исходил из того, что ценится в его культуре: он хотел был ловким, деятельным и добытчиком для семьи. Для некоторых русских эти ценности важнее, чем честность. Вот пример и комментарий:
* Ребенок роняет и разбивает в супермаркете банку варенья. Мать
предлагает за нее заплатить. Реакция некоторых русских: ну и
дура!
* Почему у некоторых русских нет обязательств по
отношению к целому, к большой общности? Потому что большие
общности никогда о них не заботилось. Не обладая НИКАКОЙ
ВЛАСТЬЮ в обществе, они не чувствовали себя
ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЗА НЕГО. Десятилетиями перед ними
стояла задача защитить себя от больших общностей,
позаботиться о себе и своих семьях. Эти глубинные, возможно,
подсознательные посылки трудно изменить... Видит Бог, я
пыталась!
М-р Зезев, скорее всего, не понимал:
* на сколь влиятельного и могущественного человека он пытался
произвести впечатление,
* насколько этот человек будет бояться за свою безопасность и
бизнес, и как резко он отреагирует, т. е. в течение 24 часов позвонит в ФБР.
* до какой степени американскому обществу надоели хакеры и что
оно отреагирует негативно и посчитает крайне важным отбить у
хакеров охоту этим заниматься.
Я прошу вас (в любом случае все это должно быть вам известно) учитывать эти культурные различия при вынесении приговора. К тому же м-р Зезев уже почти два года находится под стражей.
Я не имею понятия, чем ограничена ваша свобода действий. Но я совершенно уверена, что вы поступите наилучшим образом.
Искренне ваша
Энн О’Брайен
P. S. Пара идей:
Спросите у тюремного управления (или у какого-нибудь правительственного органа) какие охранные системы/программное обеспечение/базы данных/ и т. п. работают недостаточно хорошо. Приставьте его к их починке, так, чтобы срок его освобождения в определенных вами рамках зависел от успеха этой работы! Он применит свои способности НА БЛАГО общества, укрепит системы безопасности, получит возможность произвести хорошее впечатление, сделает какое-то доброе дело, сохранит свои профессиональные навыки и придет к выводу, что американская юстиция действительно справедлива!
Или пусть он обучит своим навыкам других заключенных, так, чтобы по освобождении они смогли достойно зарабатывать себе на жизнь. Пусть страна воспользуется его талантами. В кинофильме "Catch Me If You Can", который вы, возможно, видели, рассказывается правдивая история фальшивомонетчика Фрэнка Абэгнейла-младшего, который кончил тем, что стал работать на американское правительство.
Я, как могла, скребла по всем сусекам, но так и не смогла найти адрес вашей электронной почты. Если он у вас есть, поздравляю: он хорошо спрятан!
Это замечательный документ, наглядное пособие по либеральному видению мира. Такие прекраснодушные люди, как О’Брайен, много лет заведовали американской политикой до Рейгана, выискивая глубинные психологические причины бандитского поведения советских вождей: дескать, у СССР было тяжелое детство, поэтому он закомплексован и боязлив, из чего следует, что если США перестанут его пугать и разоружатся, то он успокоится и присоединится к дружной семье цивилизованных народов.
Потом пришел Рейган, назвал вещи своими именами, заорал: "Мистер Горбачев, снесите эту стену!" – и стал, наоборот, вооружаться. И СССР спешно развалился.
В зале суда Зезев был отнюдь не плакучей ивой, а наглым, самодовольным воришкой, который прекрасно знал, что он делает, и заранее заготовил себе "салазки для отмазки" – дискету с инструкциями на случай своей поимки, а потом писал близким в Алма-Ату из лондонской тюрьмы, как организовать ему алиби.
Если какой-то народ ценит человеческое мясо, то это не значит, что американские суды должны проявлять снисхождение к его людоедам. Тот факт, что у "некоторых русских" другие понятия, не имеет никакого значения в США.
Я уже цитировал протокол допроса алма-атинской сообщницы Зезева Елены Гороховой, которая сказала следователю ФБР Дэвиду Марзилиано: "...Зезев знал, что нарушил закон, и очень тревожился о своей безопасности. Он затеял всю эту историю исключительно ради денег и с самого начала не собирался помогать Блумбергу залатывать дыры в его системе безопасности".
Тем более что их давно уже залатали блумберговские компьютерщики.
Наконец, предположение, что Зезева можно будет пристроить в тюрьме к наладке казенных компьютеров, совсем уже смехотворно: пойманную лису не пристраивают охранять курятник. Еще смешнее идея о том, что он будет делиться своими навыками с другими заключенными, плодя за счет тюрьмы новых хакеров.
В остальном письмо весьма трогательное. Я оставил на автоответчике О’Брайен несколько сообщений, но она мне так и не перезвонила.
20 мая судья ответила учтивым письмом, в котором поблагодарила присяжную за то, что она поделилась с нею своими наблюдениями по поводу "культурных различий между русскими и жителями Соединенных Штатов", и посоветовала, "как их следует учесть при вынесении приговора м-ру Зезеву".
"Я тронута тем, что вы взяли на себя труд мне написать, и я ценю ваше усердие в достижении того, чтобы восторжествовала справедливость, — писала Вуд. — Я приму ваши соображения во внимание при вынесении приговора".
Естественно, вежливая, но бывалая Вуд ничего такого делать не собиралась, да и не могла бы: приговоры определяются "Уложением о наказаниях", от которого судьи не могут далеко отходить, — но лицемерие есть смазочное масло западной цивилизации.
Резать правду-матку — это наша "культурная особенность".
Зезев между тем обдумывал измену родине, о чем в следующий раз, когда я также расскажу о следующем деле следователя ФБР Марзилиано — на сей раз не русско-казахском, а грузинском