I0AN
06-16-2005, 05:45 PM
Дорога….
Что такое дорога для обычного человека, который живет в крупном мегаполисе, на подобе Киева или Москвы? По сути ничего, это просто то место, тот горизонтально ровный участок, по которому он едет на работу или с работы. Они бывают узкими или широкими, асфальтированными или по колено залитыми грязью, но от этого мало что меняется, дорога всегда останется «дорогой», но не для всех…
Шол второй час подъема, было такое впечатление, что этот серпантин не закончится ни когда. Настроение просто паскудное, кто мог себе представить, что короткую вытяну именно я?! Это же надо, два дня до отпуска и такое, сначала эта непонятно откуда взявшаяся группа боевиков возле Итум Кале, потом спичка и как на зло короткая.… Эти боевики положили пятерых ребят, и именно мне приходится сопровождать их тела до Орджоникидзе.
Боже, как просто я стал относиться к смерти. Позавчера утром я видел как они сидели и завтракали, а сегодня уже визу цинки с их телами их матерям. Да мне неприятно, но то чувство которое преследовало меня первые месяцы войны куда-то пропало, наверное смылось кровью и слезами... Необходимо чтобы погибших сопровождал кто-то из офицеров и на этот раз эта мисия выпала мне, вроде как и нет нечего сложного, сидишь себе в машине куришь, трепишся с водилой, но все таки не на минуту не удается забыть что за спиной у тебя не пустой кузов, не цинки с патронами, а тела твоих братьев, тела ребят которых ТЫ посылала под пули…
Повезло хоть то что водила попался нормальный. Ванька, пареньок 19 лет отроду но башковитый не по годам. Привязался я к нему за пол года - как к сыну привязался. Для того чтобы попасть из Итум Кале в Орджоникидзе необходимо переехать через гору Хахалги. Самое тяжелое и неприятно в поездке через горы это подъем, нет ничего интересного в монотонном движении к перевалу. Вот потом уже начинается все: это и адреналин, выделяемый при движении по горному серпантину с бешеной скоростью и прекрасный вид, открывающийся тебе, особенно если ехать утром, когда дымка тумана еще не полностью рассеялся.
- Ванька, включи радио.
- Как скажете, товарищ капитан.
- Да брось ты эту субординацию! Сколько раз можно тебе повторять? Пока мы вдвоем можешь называть меня просто Санек.
- Есть, просто Санек!
Все таки было в этом парне что то такое, что нельзя объяснить словами, чтобы не происходило он всегда улыбался, но не тупой улыбкой, которой улыбаются большинство его сверстников, а какой-то слегка иронической.
По радио играла песня про войну, вроде про Афганистан:
«…вверх пошла зеленая ракета, огрызнулась яростно броня, не спасут бандитов амулеты, если в бой пошли мои друзья…..»
Прикинь, Саня, и тут война, нет чтоб что-нибудь про весну, про девочек.
Така наша доля.
Что вы сказали?
Это наша судьба. У меня бабушка в Черкассах, от туда язык украинский и знаю, ну это что бы не было лишних вопросов.
Ванька опять заулыбался.
До перевала оставалось метров 700, но это если по прямой, а на самом деле ехать было еще минут 10. По радио продолжала играть таже песня: «… Вертолет их к скалам прижимает, остывает боевая дрожь, здесь к врагу мы жалости не знаем, в дружбе нас надежней не найдешь…»
Анука притормози.
Послышался скрип тормозов.
Что произошло? Спросил Ваня выходя из машины.
Я уже стоял возле капота. Все-таки нелепо смотрится автомат на безусом юнце.
Что-то мне не нравится вот та глыба камней справа возле валуна. Видишь?
Вижу. Но нечего подозрительного как на меня нет, обычные камни. Сказал Иван.
Будем надеяться…
Громкий выстрел разлетелся эхом по горам. В этот же момент я упал на асфальт, больно ударяясь при этом головой, но таковы правила, если хочешь жить, надо наплевать на боль. В этот момент по машине начали лупить из крупнокалиберного пулемета, по звуку это был ДШК. Единственный плюс этой ситуации в том что между мной и чечями оказался наш грузовик, но как же Ванька? Что с ним? И тут я увидел Ивана. Он лежал на асфальте, лицом ко мне, его голубые глаза были открыты и смотрели на меня, но огонек жизни уже покинул их... Во лбу виднелось отверстие, из которого струйкой текла черная кровь…. Я схватил его за воротник и начал затаскивать за колесо, одновременно мне пришлось отстреливаться, дабы создать видимость обороны. Как только я приблизил к себе тело товарища, картина, которая открылась мне, лишила меня рассудка, то место где у людей находится затылок, превратилось в сплошную кровоточащую дырку, выходное отверстие от пули было размером с кулак.
Ванька! Ванечка! Ванюша!!!
Я встал в полный рост и начал идти, идти в перед, меня не страшила смерть, для меня ее уже просто не существовало, я был сильнее старухи с косой и сам был способен ее напугать. Как в замедленной съемке впереди замаячил пулемет на треноге, рядом с которым стояло два чеха, еще один был чуть правее их. ДШК медленно и методично выпускал свинцовых птиц с огненными хвостами, но они меня не страшили. Я начал стрелять. Первая же очередь скосила бородатого, который стоял справа, в этот же момент я почувствовал кинжальную боль в груди и плече… Я продолжал идти и стрелять…теперь взорвалось мое правое колено… Я у же не мог идти, я полз.…В автомате закончился магазин, я достал нож, но продолжал ползти вперед…. Еще один укол в плечо… темнота…
Дорога…
Как мало значит она для простого человека… И как много она значит в Горах… именно дорога решает подарить тебе еще один день жизни или забрать у тебя душу…
Не прошедшим дорогу посвящается…
Что такое дорога для обычного человека, который живет в крупном мегаполисе, на подобе Киева или Москвы? По сути ничего, это просто то место, тот горизонтально ровный участок, по которому он едет на работу или с работы. Они бывают узкими или широкими, асфальтированными или по колено залитыми грязью, но от этого мало что меняется, дорога всегда останется «дорогой», но не для всех…
Шол второй час подъема, было такое впечатление, что этот серпантин не закончится ни когда. Настроение просто паскудное, кто мог себе представить, что короткую вытяну именно я?! Это же надо, два дня до отпуска и такое, сначала эта непонятно откуда взявшаяся группа боевиков возле Итум Кале, потом спичка и как на зло короткая.… Эти боевики положили пятерых ребят, и именно мне приходится сопровождать их тела до Орджоникидзе.
Боже, как просто я стал относиться к смерти. Позавчера утром я видел как они сидели и завтракали, а сегодня уже визу цинки с их телами их матерям. Да мне неприятно, но то чувство которое преследовало меня первые месяцы войны куда-то пропало, наверное смылось кровью и слезами... Необходимо чтобы погибших сопровождал кто-то из офицеров и на этот раз эта мисия выпала мне, вроде как и нет нечего сложного, сидишь себе в машине куришь, трепишся с водилой, но все таки не на минуту не удается забыть что за спиной у тебя не пустой кузов, не цинки с патронами, а тела твоих братьев, тела ребят которых ТЫ посылала под пули…
Повезло хоть то что водила попался нормальный. Ванька, пареньок 19 лет отроду но башковитый не по годам. Привязался я к нему за пол года - как к сыну привязался. Для того чтобы попасть из Итум Кале в Орджоникидзе необходимо переехать через гору Хахалги. Самое тяжелое и неприятно в поездке через горы это подъем, нет ничего интересного в монотонном движении к перевалу. Вот потом уже начинается все: это и адреналин, выделяемый при движении по горному серпантину с бешеной скоростью и прекрасный вид, открывающийся тебе, особенно если ехать утром, когда дымка тумана еще не полностью рассеялся.
- Ванька, включи радио.
- Как скажете, товарищ капитан.
- Да брось ты эту субординацию! Сколько раз можно тебе повторять? Пока мы вдвоем можешь называть меня просто Санек.
- Есть, просто Санек!
Все таки было в этом парне что то такое, что нельзя объяснить словами, чтобы не происходило он всегда улыбался, но не тупой улыбкой, которой улыбаются большинство его сверстников, а какой-то слегка иронической.
По радио играла песня про войну, вроде про Афганистан:
«…вверх пошла зеленая ракета, огрызнулась яростно броня, не спасут бандитов амулеты, если в бой пошли мои друзья…..»
Прикинь, Саня, и тут война, нет чтоб что-нибудь про весну, про девочек.
Така наша доля.
Что вы сказали?
Это наша судьба. У меня бабушка в Черкассах, от туда язык украинский и знаю, ну это что бы не было лишних вопросов.
Ванька опять заулыбался.
До перевала оставалось метров 700, но это если по прямой, а на самом деле ехать было еще минут 10. По радио продолжала играть таже песня: «… Вертолет их к скалам прижимает, остывает боевая дрожь, здесь к врагу мы жалости не знаем, в дружбе нас надежней не найдешь…»
Анука притормози.
Послышался скрип тормозов.
Что произошло? Спросил Ваня выходя из машины.
Я уже стоял возле капота. Все-таки нелепо смотрится автомат на безусом юнце.
Что-то мне не нравится вот та глыба камней справа возле валуна. Видишь?
Вижу. Но нечего подозрительного как на меня нет, обычные камни. Сказал Иван.
Будем надеяться…
Громкий выстрел разлетелся эхом по горам. В этот же момент я упал на асфальт, больно ударяясь при этом головой, но таковы правила, если хочешь жить, надо наплевать на боль. В этот момент по машине начали лупить из крупнокалиберного пулемета, по звуку это был ДШК. Единственный плюс этой ситуации в том что между мной и чечями оказался наш грузовик, но как же Ванька? Что с ним? И тут я увидел Ивана. Он лежал на асфальте, лицом ко мне, его голубые глаза были открыты и смотрели на меня, но огонек жизни уже покинул их... Во лбу виднелось отверстие, из которого струйкой текла черная кровь…. Я схватил его за воротник и начал затаскивать за колесо, одновременно мне пришлось отстреливаться, дабы создать видимость обороны. Как только я приблизил к себе тело товарища, картина, которая открылась мне, лишила меня рассудка, то место где у людей находится затылок, превратилось в сплошную кровоточащую дырку, выходное отверстие от пули было размером с кулак.
Ванька! Ванечка! Ванюша!!!
Я встал в полный рост и начал идти, идти в перед, меня не страшила смерть, для меня ее уже просто не существовало, я был сильнее старухи с косой и сам был способен ее напугать. Как в замедленной съемке впереди замаячил пулемет на треноге, рядом с которым стояло два чеха, еще один был чуть правее их. ДШК медленно и методично выпускал свинцовых птиц с огненными хвостами, но они меня не страшили. Я начал стрелять. Первая же очередь скосила бородатого, который стоял справа, в этот же момент я почувствовал кинжальную боль в груди и плече… Я продолжал идти и стрелять…теперь взорвалось мое правое колено… Я у же не мог идти, я полз.…В автомате закончился магазин, я достал нож, но продолжал ползти вперед…. Еще один укол в плечо… темнота…
Дорога…
Как мало значит она для простого человека… И как много она значит в Горах… именно дорога решает подарить тебе еще один день жизни или забрать у тебя душу…
Не прошедшим дорогу посвящается…